Доктор Торн. Энтони ТроллопЧитать онлайн книгу.
к одному классу, ведь так?
– Да, конечно. Уилфред Торн из Уллаторна и наш друг сквайр стоят на одной ступеньке лестницы тщеславия.
– Значит, и мы с Августой Грешем также принадлежим к одному классу?
– Право, Минни, вряд ли тебе удастся заставить меня, сельского доктора, похвастаться равенством со сквайром.
– Ты увиливаешь от ответа. Наверняка понимаешь, что я имею в виду. Имею ли я право называть Торнов из Уллаторна родственниками?
– Мэри, Мэри, Мэри! – воскликнул доктор после минутного молчания. – Будь добра, избавь меня от таких сложных разговоров!
– Не могу тебе этого обещать.
– Лучше бы ты все-таки смогла!
– Все, дядюшка, ты дал ответ: больше не стану терзать тебя расспросами. Дорогой, милый, любимый! Теперь мне нужно любить тебя еще больше, и стала бы любить, если бы это было возможно. Кем бы я была без тебя? Что бы делала на свете?
Девушка бросилась доктору на грудь, обхватила руками за шею и принялась целовать в лоб, щеки, губы.
В тот вечер больше они эту тему не затрагивали. Мэри не задавала вопросов, а доктор не спешил делиться познаниями. Если бы осмелилась, девушка спросила бы о своей матери, но из страха услышать что-нибудь ужасное не спросила. О том, что ее отец – брат доктора, Мэри уже знала. Как ни мало доводилось ей слышать о родственниках, как ни редко доктор заговаривал в ее присутствии на опасную тему, девушка твердо запомнила, что она – дочь Генри Торна, младшего сына старого пребендария, об этом узнала случайно, но никто и никогда и словом не обмолвился о матери, даже доктор. Вспоминая юность, говорил он только о брате, их родителях. Мэри не обрадовало известие, что она не считается родственницей Торнов из Уллаторна, во всяком случае, с общепринятой точки зрения, да и любимого дядюшку может считать таковым только с его особого милостивого позволения.
Вернувшись с прогулки, Мэри захотела побыть одна и поднялась в гостиную, чтобы предаться размышлениям, но вскоре пришел мистер Торн. Не присев и даже не сняв шляпу, он сразу подошел к ней:
– Мэри, после нашей с тобой беседы было бы несправедливо и даже жестоко не сообщить тебе еще кое-что. Твоя матушка претерпела несчастье во многом, но не во всем. Знаешь, мир, часто крайне суровый в подобных ситуациях, не осудил ее за позор. Говорю это, дитя мое, для того, чтобы ты могла уважать ее память.
Доктор не дал ей времени произнести хотя бы слово и тут же удалился.
Его поступок был актом сострадания. Он чувствовал, как тяжело Мэри, как краснеет она за мать, ведь ей стыдно не только о ней говорить, но даже думать. И вот, чтобы смягчить мучительную неопределенность и отдать должное памяти женщины, с которой брат обошелся дурно, доктор Торн заставил себя довести разговор до логического конца.
Потом он долго расхаживал по саду в одиночестве, обдумывая, всегда ли поступал мудро и правильно по отношению к племяннице. Когда девочка оказалась на его попечении, доктор твердо решил, что о матери ей ничего не должно быть известно. Он с радостью готов был посвятить себя