Трудный выбор. Ава РидЧитать онлайн книгу.
просто не могу подобрать слов. Может, это потому, что я нечасто сталкивалась с темой секса, и мне странно это признавать, потому что в свои двадцать с небольшим я, наверное, уже достаточно взрослая.
Неопытность.
Нет ничего плохого в том, чтобы стесняться темы секса. Или осторожничать с ней. Особенно если вы не в постоянном поиске любви или постоянного партнера. И нет ничего страшного в том, что ваши свидания можно сосчитать на пальцах одной руки. Особенно если у вас были лишь одни серьезные отношения, но они не протянули долго, всего несколько месяцев, и это потому, что вы не были готовы к сексу.
Ничего страшного. Знаю, что большинство людей смотрят на это по-другому, и, возможно, это непрямое давление, невидимый отпечаток, который накладывает общество, и стало причиной того, что с каждым годом секс для меня становится все более запретной темой. Будто время уходит. Будто у меня есть срок годности, который я смогу продлить только после первого секса.
Может, я ханжа.
Нет, мне не нравится слово «ханжа». Оно предполагает, что сдержанность, небольшой опыт секса – вообще интимного контакта с другим человеком – или отсутствие инициативы в этом отношении – нечто принципиально плохое. В этом часто винят женщин.
Не хочешь, чтобы тебя поцеловали на первом свидании? Не будь такой ханжой! После месяца свиданий все еще не собираешься заняться сексом? Ты ханжа!
Ты не готова заниматься сексом каждый день? Тебе нужно больше времени? Ты в своем возрасте все еще не имеешь опыта?
Ты ханжа!
И ирония заключается в том, что если ты хочешь секса слишком часто или готова заняться им на первом свидании, то ты шлюха. А грань между «ханжой» и «шлюхой» слишком тонка… Не понимаю, почему все вокруг озабочены чужой жизнью, все люди разные, и это нормально. Не должно быть ограничений, пока это законно и происходит по обоюдному согласию.
Я часто размышляю о подобном, но сейчас не время и не место. Отвешиваю себе воображаемый подзатыльник, откашливаюсь и концентрируюсь на происходящем здесь и сейчас. Это гораздо важнее.
– Рубашка нужна, чтобы выбить стекло, – наконец бормочу я, оправдываясь, хотя Сьерра лишь дразнила меня. Чтобы успокоиться, еще раз протираю очки.
– Знаю, – кажется, в эту секунду она осознает, что я чувствую. Ее взгляд наполняется сочувствием и пониманием, но затем она сердито смотрит на мужчину, словно это он виноват в аварии и песчаной буре:
– Снимай рубашку, иначе мы тут до завтра простоим. А мне нужно в туалет.
Скорость, с которой ее мягкость сменяется решимостью, всегда поражает меня: Сьерра похожа на луковицу. Луковицу, в которой очень много слоев…
Пусть кажется, словно ей нет дела до девочки в машине, но это не так. Я знаю Сьерру лучше, чем ей хотелось бы. Она постоянно бросает взгляд на девочку, морщит лоб, будто пытается придумать, как быстрее освободить ее. Сарказм и жесткие замечания – это лишь способ справиться со стрессом и страхом. Защитный механизм, я уверена.
Мужчина без лишних колебаний снимает рубашку и передает ее мне,