Византийские портреты. Шарль ДильЧитать онлайн книгу.
что и Феодора, и, когда к ней посылали малолетних дочерей царя навестить ее, она постоянно говорила им об иконопочитании. Феофил, подозревавший об истинном положении дел, расспрашивал детей, но ему никогда не удавалось узнать от них что-нибудь точное. Однако один раз самая младшая из царевен выдала себя и, рассказав отцу о прекрасных подарках, которыми их засыпали в монастыре, о великолепных фруктах, которыми их там угощали, стала объяснять, что у бабушки был также один ларец, полный прекрасных кукол, и что она часто прикладывала их благоговейно ко лбу своих внучек и говорила, чтобы они их с тем же благоговением целовали. Феофил снова рассвирепел и запретил с этих пор посылать детей к старой царице. Но даже среди приближенных царя было много государственных деятелей, имевших на этот счет то же мнение, что и обе императрицы; министры, лица близкие ко двору, втайне были глубоко преданны иконопочитанию, и обстоятельства складывались так, что прорицатели, с которыми любил совещаться император, открыто предсказывали скорую гибель его дела. Он сам настолько это сознавал, что на смертном одре потребовал от жены и логофета Феоктиста, своего первого министра, торжественную клятву, что они после его смерти останутся верны его политике и отнюдь не поколеблют положения его друга, патриарха Иоанна, главного вдохновителя, и руководителя этой политики.
II
Наследник Феофила, сын его Михаил III, был еще ребенок; когда умер его отец, в 842 году, ему было не больше трех-четырех лет. Поэтому, как некогда Ирина, Феодора стала регентшей на время несовершеннолетия юного монарха. Она оставила подле себя в качестве руководителей главных министров предшествовавшего царствования, логофета Феоктиста, пользовавшегося большим влиянием на императрицу, и магистра Мануила. Оба были люди благочестивые, втайне преданные, как и сама царица, иконопочитанию; это были также люди благоразумные, справедливо озабоченные слишком затянувшимся бесполезным и опасным спором – совершенно понятно, таким образом, что они решили восстановить православие. Однако, несмотря на их внушения, императрица, по-видимому, сначала несколько колебалась последовать за ними по этому пути. Феодора горячо любила своего мужа, она свято хранила его память; кроме того, она опасалась трудности предпринимаемого. Но окружавшие ее прилагали все усилия, чтобы убедить ее; мать ее и братья настоятельно ей это советовали. Напрасно царица возражала: «Мой муж, покойный император, был человек мудрый; он знал, что надлежало делать; не можем же мы предать забвению его волю». Ей представили опасность положения, непопулярность, какую она рисковала навлечь на себя, упорно отстаивая политику Феофила; ее старались запугать революцией, причем погиб бы престол ее сына. Помимо этого набожность побуждала ее выслушивать эти советы. Наконец она решилась.
В Константинополе был собран собор, но, чтобы он мог благополучно совершить свое дело, необходимо было прежде всего избавиться от патриарха Иоанна, посаженного