Ночи нет конца. Алистер МаклинЧитать онлайн книгу.
них больше, чем воды.
– Поставь их на печку. Да не забудь погасить ее и выключить свет, когда будешь уходить. – Странное дело, хотя именно огонь позволял нам выжить в Арктике, его-то мы и боялись пуще всего на свете. – Остальные вещи сложи у метеобудки.
При тусклом свете карманного фонаря я увидел Джекстроу возле укрытия для ездовых собак, сооруженного нами из пустых ящиков, закрытых старым брезентом. Эскимос вел на первый взгляд безнадежную борьбу со сворой рычащих, огрызающихся псов. Но на самом деле он отлично справлялся с ними и, отвязав четверых из них с привязи, успел поставить в упряжку.
– Как дела? – крикнул я.
– Все в порядке. – (Я представил его улыбку под снежной маской.) – Большинство собак запряг сонными. Очень помог мне Балто. Он страшно злой, когда его будят среди ночи.
Балто, вожак упряжки, огромный, весом в девяносто фунтов пес, помесь волка с сибирской лайкой, был прямым потомком своего знаменитого тезки, принадлежавшего Амундсену. Жуткой зимой 1925 года, когда бежавший за санями каюр ослеп, умный пес, несмотря на пургу и лютый мороз, привел упряжку в Ном, что на Аляске, с грузом вакцины. И жители города, в котором бушевала эпидемия дифтерита, были спасены. Балто нашего Джекстроу ни в чем не уступал своему прославленному родичу. Это был сильный, умный, преданный хозяину зверь, который время от времени показывал погонщику свои волчьи зубы. Как и подобает хорошему вожаку, он следил за дисциплиной и жестоко наказывал провинившихся. Именно так он и вел себя в ту минуту: скалил клыки, подталкивал и кусал неповоротливых и упрямых собак, в корне пресекая непослушание.
– Ну, занимайся своим делом. А я схожу за фонарем.
С этими словами я направился к высокому сугробу, находившемуся к западу от нашего жилища. Остановившись, прислушался. Слышны были лишь стенания ветра, несшегося над поверхностью ледника, да беспрестанный треск анемометра. Я повернулся к Джекстроу, пряча лицо от колючего ветра.
– Самолет… Ты слышишь самолет, Джекстроу? Сам я ничего не слышу.
Стащив с головы капюшон, Джекстроу выпрямился и приложил ладони к ушам. Мотнув головой, надел капюшон.
– Боже мой! – воскликнул я, поглядев на каюра. – Неужели они разбились?
Вместо ответа Джекстроу покачал головой.
– Почему же нет? – требовательно спросил я. – В такую ночь, да еще когда самолет находится с наветренной стороны, грохота и за полмили не услышишь, если он разобьется.
– Я бы почувствовал удар, доктор Мейсон.
Согласно кивнув, я промолчал. Конечно, Джекстроу прав. Твердая, как скала, поверхность ледника передает звуковые колебания, словно камертон. В июле прошлого года мы явственно ощутили сотрясения, возникшие в семидесяти милях от нас, когда от глетчера оторвался айсберг и рухнул в воды фьорда. Не то пилот потерял ориентировку, не то, пытаясь вновь отыскать огни нашего лагеря, стал описывать круги большего диаметра… Во всяком случае, еще была надежда, что самолет цел и невредим.
Я поспешно направился к тому