Смерть мастера Лоренцо Барди и другие рассказы. Лео ПеруцЧитать онлайн книгу.
самые разнообразные темы. За все время путешествия по этой чужеязычной стране я еще никого не понимал так хорошо, как этого молодого инвалида.
Трамвай все не шел, но мне было некуда торопиться. Он достал из сумки бананы и предложил мне угощаться. Я могу брать не стесняясь, добавил он, у него их достаточно. Мы обменялись сигаретами и закурили. И тут появилась эта телега.
Она была нагружена бочками и с грохотом катилась по мостовой. Когда она поравнялась с нашей скамейкой, одна из двух лошадей рухнула на землю. Она попыталась подняться, снова упала и не могла сдвинуться с места.
Изрыгая проклятия, возница соскочил с телеги и принялся в ярости колотить несчастное животное кнутовищем.
Солдат вскочил на ноги. Он побагровел и затрясся от гнева. Сигарета выпала у него изо рта. Он пытался что-то кричать, но из его уст выходило только глухое клокотание.
Он повернулся ко мне. Он пытался говорить, объяснять, жаловаться, но его красноречивые руки впервые отказались ему служить, и он стоял передо мной, беспомощный, безгласный и безутешный.
Страшная и незабываемая минута! Впервые в жизни я стал свидетелем того, как в порыве гнева, жалости и возмущения немой потерял дар речи.
Гостиница «У картечи»
Фельдфебель Хвастек, чью историю я собираюсь рассказать, застрелился из табельной винтовки следующим способом: привязав к спусковому крючку шнурок и обмотав другой его конец вокруг железных прутьев койки, он приставил дуло к груди и потянул винтовку на себя. Прогрохотал выстрел, и пуля пробила ему грудную клетку. Несмотря на чудовищную рану, фельдфебель не потерял сознание. У него даже хватило сил, чтобы добежать до столовой, где он упал в объятия двух ефрейторов, которые сидели и пили пиво. Они бережно положили его на пол и расстегнули ему гимнастерку. Он уже был не в состоянии говорить и только хрипел и корчился от боли. Ошеломленные ефрейторы не знали, чем ему помочь. По причине воскресного дня в казарме не было врачей. И пока один из растерянных приятелей вопил истошным голосом: «Дежурный! Дежурный!», другой, повинуясь некоему необъяснимому порыву, взял кружку пива и попытался напоить умирающего. «Выпей, Хвастек! – уговаривал он фельдфебеля. – Выпей, и тебе полегчает!»
Что касается пули, то, не ограничившись содеянным, она произвела еще целый ряд разрушений и опустошений по собственной инициативе. Для начала она пересекла комнату и насквозь пробила портрет кайзера и стену, на которой он висел. Затем она устремилась в общую спальню барака, где раздробила колено рекруту-русину Грушке Михалю из Тремблово, так что он взвыл, выпрыгнул из постели и снова рухнул на нее. На столе лежал подготовленный к походу ранец: пуля продырявила его насквозь и, оставив без внимания банку с тушенкой и две банки «Кофе сгущеного стоимостью 46 крон», разодрала в клочья полотняный мешочек с «кулинарным набором», включавшим в себя соль, перец, сало и уксус. Затем она пронеслась над двором, упиваясь чувством собственной силы