Сын Петра. Том 5. Ветер перемен. Михаил ЛанцовЧитать онлайн книгу.
все законы державы так оформить – стройно, лаконично и взаимосвязанно. Отменив старые, дабы путанице положить конец. Поступить так, как раньше делали Иван III и Иван IV со своими судебниками.
– Я слышала, что ты вообще отца пытаешься убедить написать, прости господи, конституцию.
– Да. А что такого?
– Этот документ будет ограничивать его власть.
– Так в одной из первых статей можно прямо написать что-то в духе: «Вся полнота власти принадлежит царю». А основное тело документа – это подробное описание государства. Как оно называется, как устроено и так далее. Этот документ просто очень удобен для пущего порядка и устроения.
– Сынок, ты просто голову отцу морочишь, – присев невдалеке на стул, произнесла Евдокия Федоровна. – Кодексы, конституция… Откуда ты все это берешь? И главное – зачем?
– Затем, чтобы получился механизм. Видела автоматон? Вот такой же. Чтобы отец только приглядывал за ним да заводил время от времени. А не вот так – в ручном режиме всем руководил, бегая как на пожаре. Он не железный.
– Мы все не железные, – грустно произнесла мать. – Когда ты слег, я так переживала. И отец. Ты не подумай, что он бессердечный. Я сама видела, как он истово молился за твое выздоровление.
Алексей промолчал.
Единодушие, которого удалось добиться с отцом во время войны со шведами, потихоньку давало трещины. Он все сильнее старался влиять на родителя, а тому не нравились откровенно революционные взгляды сына. Пугающие. Непонятные. Чуждые. Из-за чего они чем дальше, тем больше начинали если не ругаться, то как минимум излишне активно спорить.
Выглядело это так себе.
Во всяком случае, как докладывала Миледи, тихие шепотки в среде аристократов пошли о том, что-де сын нарывается и вскоре может оказаться в опале. Алексей это и сам понимал. Но Петр, будучи продуктом своего времени, чудил. В понимании парня. Сильно чудил.
Среди прочего царевич по этой причине старался по возможности не лезть к отцу лишний раз. И «срывался» только в крайних случаях. Ну или когда это остро требовалось, чтобы предотвратить катастрофу. Однако и подобных вмешательств хватало.
Потихоньку их разговор перекочевал на лекарства.
У Алексея к началу этой тяжелой простуды, которая его едва не похоронила, имелось уже полсотни сотрудников в химической мастерской. Образно говоря. Приписанных к ней. Так-то они все были раскиданы по пяти малым объектам. Квалифицированных сотрудников, включая нескольких переманенных из Европы молодых и перспективных ученых. Ну и около двух сотен тех, кто обеспечивал труд этих ребят, то есть всяких слуг и помощников. Тоже не просто с улицы взятых, а мало-мальски чему-то обученных и с хорошей трудовой дисциплиной.
И тут он заболел.
Перепугался.
И отрефлексировал. Как мог. Отложив почти все направления, бросил людей на лекарства. Он ими раньше-то толком не занимался. Забылся.