Люди черного дракона. Алексей ВинокуровЧитать онлайн книгу.
ходя Василий в путь отправился, не стерпел, пошел и сжег все его имение вместе с клятым гаоляном – пусть-ка теперь расторгуется, собачий сын. По расчету его после этого ходя должен был развернуться, да уйти восвояси. Однако, на беду, Колька Лютый высунулся раньше времени, сходку собрал. Да не то плохо, что сходку, плохо, что дурак пьяный мог подговорить ходю властям нажаловаться. А это ни Ивану, ни старосте ничего хорошего не сулило – нынче по законам военного времени за самомалейшую провинность можно было огрести по полной, вплоть до расстрела: звери, истинно, звери эти новые были, которые к власти пришли, что большевики, что офицерье белое. И вдруг посреди такого нестроения тетка Волосатиха сказала про дом. Андрон сам, конечно, об этом не думал, боялся думать, стыдился, но тут все-таки дрогнул. Ведь, в самом деле, мир вокруг рушится. А все потому, что Дом не кормили давно. А ходю жалко, конечно, но что такое один желтый ходя перед миллионами людей? Да он, может, как Исус Христос, грехи всего человечества на себя возьмет?
Выслушал это все дед Андрон, посмотрел печально на бывшего батюшку, покачал головой, подошел к двери да припер ее изнутри палкой. Твердо припер, надежно… Только тут отец Михаил вдруг заметил, какой еще крепкий у них староста: плечи крутые, руки мощные, клешнятые, возьмет за горло – не отцепишь. И привиделось вдруг отцу Михаилу, что лежит он в гробу, покойником под образами, а староста над ним службу служит. Не понравилась ему эта картина, заволновался отец Михаил, заерзал на лавке, рукой вокруг себя щупает, тяжелое ищет.
– Ты что, староста? Чего тебе занадобилось с закрытой дверью сидеть?
– Разговор есть, батюшка, – тихо проговорил Андрон. – Очень важный разговор…
Ах, Василий, Василий, не в добрый час ты залез в карман Мартинсону, не в добрый час выплыл из черных волн Амура, не в добрый час затеял гаолян свой сажать. Помереть бы тебе лучше в ямыне, питаясь одной редиской, утонуть бы в реке, загнуться от голода – но не попасть в Большой дом, некогда полный небесной силы, а теперь скрывающий в своих стенах весь ужас, мрак и холод мира.
Но ничего этого не знает Василий, пылит по дороге улами раздолбанными, о корни спотыкается, но не злится, улыбается только, на небо таращится, жизни радуется, считает деньги, которые за гаолян получит.
Поднялся он на холм, а там уже поселок виден, со всем его домами, кроме ходиного, потому что ходин дом на отшибе малость, последний среди всех. Но ничего, пять минут еще – и ходя увидит свой дом, свой, собственный, а ведь раньше у него ни дома не было, ничего, только и было, что выпросишь или стащишь. Спасибо Мартинсону, что наставил его на правильный путь, что бы без него ходя делал!
И тут вдруг ходя увидел, что у околицы весь поселок выстроился. Все тут были: и староста с бородой своей лешачьей, и первый на свете охотник Евстафий, и неизвестно чья жена тетка Рыбиха жалостно глядела, и великан Григорий Петелин, и бабка Волосатиха с вечно суровым взглядом, и Настена почему-то с полным слез глазами, и много кого еще. Был даже древний дед Гурий, который, похоже, на ходу спал – глаза закрыты и посапывает. Весь