Люди черного дракона. Алексей ВинокуровЧитать онлайн книгу.
придал значения своему видению, списал его на усталость, на дуновение вечернего ветра из полуприкрытой двери. Старик тихо вышел из сарая, где лежал голем, и отправился в дом – самому зажигать субботние свечи, потому что Ривки его не было с ним больше, и готовиться к трапезе.
Когда утром Соломон поднялся с одинокого своего ложа, первое, что он увидел в окно, был голем. Он стоял посреди двора и жмурился на ярком солнце, кожа его блестела таинственным негритянским оттенком.
Ликованию Соломона не было пределов. Он выбежал из дома и танцевал вокруг голема, словно вокруг невесты, целовал его холодные руки, глотал кусочки глины вместе с солеными слезами радости…
На безумные звуки танцев сбежались другие евреи и в почтительном изумлении созерцали рослого глиняного мужчину, вращавшего головой, поднимавшего руки, ходившего по двору и выполнявшего простейшие команды своего создателя.
Соломон дал голему имя Мойшке – в честь пророка Моисея, выведшего народ израильский из Египта. Такая смелость удивила остальных евреев. И в самом деле, не было ли кощунством называть глиняного истукана именем пророка?
Однако Соломон совершенно не смущался дерзостью своей идеи.
– Вы не понимаете, – говорил он сородичам, и глаза его горели жарким огнем, словно перед ними явился машиах-мессия. – Однажды мой Мойшке встанет во главе народа израильского и поведет нас всех в землю обетованную, где течет молоко и мед.
Пока, однако, Мойшке не собирался никого вести ни к меду, ни к молоку. Больше того, на второй день он возгордился и перестал слушаться своего создателя. Он уже не желал поднимать руки, поворачивать голову, и выполнять простые работы по дому. Большую часть времени голем бродил теперь по деревне и задирал девушек. Старшая дочь Менахема и Голды, Сара, утверждала даже, что голем ее домогается и всякий раз, встречая на улице, подает ей неприличные, то есть любовные, знаки. Ей никто не верил, хотя она приводила убедительные доводы. По ее словам, чресла у голема, когда он распалялся любовью, были огромные и холодные…
Но девушки – это было еще полбеды. У голема оказался нечеловеческий аппетит. Скромной стариковской еды в доме Соломона ему не хватало, и он стал залезать в русские огороды и воровать там кур. Кур голем Мойшке ел живьем, немного пообщипав для приличия. Полуголые куры бились от ужаса в его мускулистых руках, бились и кукарекали, а глаза голема горели голодным огнем.
Напуганные поселяне пошли жаловаться деду Андрону. Андрон вызвал к себе Соломона.
– Вот что, Соломон, – сказал он, – или ты утихомиришь своего глиняного болвана, или общество утихомирит тебя. Вопросы есть?
Вопросов у Соломона не было, все знали крутой характер старосты.
Конечно, Соломон не собирался уничтожать голема совсем, он лучше бы умер сам. Соломон хотел лишь временно обездвижить голема, перевезти в другое место и там оживить снова.
Придя домой, он подошел к Мойшке, который спал на лавке послеобеденным сном еврейского праведника, вздохнул