Нежный лед. Вера МелеховаЧитать онлайн книгу.
соболезнования надо выразить… Как же, выразишь. Майкл считает Лысенкова убийцей матери, говорил об этом полицейским. Ах, как прав «не посредственный» – не нервничать и не болтать!
О домыслах Майкла знают в полиции. Чтоб об этом не разнюхали журналисты, чтоб не случилось информационного взрыва, самое надежное средство – исключить необязательное общение.
Глава 63
Уже несколько часов Майкл и Элайна сидели на кухне. Аксель лежал между ними, словно баловник-ребенок между родителями. Голова его покоилась под табуреткой Элайны, хвост дотягивался до стула Майкла. То и дело престарелый пес лизал руки Элайны. Лизнет как бы украдкой и счастливо зажмурится. Это Майкла бесило, но он терпел. В факте собачьего лобызания тоже содержалась какая-то информация.
Допустим… она не врет. Что это меняет? Майкл все равно как был, так и остается виноватым в смерти своей… в смерти Нины. Ведь он, можно сказать, насильно познакомил ее с Лысенковым! Она так этого не хотела! Она так ругала Майкла за это! А Майкл? Да не убить ли ему себя сейчас? Мать была в совершенно нормальном состоянии. Она схватилась за сердце только после того, как он ей нахамил. Потом Лариска его спровоцировала, предала… И случилось непоправимое: беспомощная и неспособная говорить Нина оказалась в руках Лысенкова!
Элайна смотрела на сына. Она могла бы смотреть на его лицо еще час, и два часа, и сто часов подряд. Никогда прежде у нее такой возможности не было, только в его раннем детстве, но тогда надо было за ним горшки выносить, попу ему мыть, с ложки его кормить. Этого от нее требовали все вокруг: от социальных работников до потрясенной Элайниным пофигизмом матери. А Элайне-то самой всего пятнадцать лет было! Только младенец уснет, она… шмыг и прочь из дома. Очень сильно погулять хотелось. Непреодолимо! Она в ту пору очень любила рассуждать о несправедливости. Почему мужчинам и женщинам за одно и то же разное наказание? Мужчинам ничего, а женщинам или рожать, или аборт делать. Тогда Майкл был ее позором и обузой, а сейчас… Сейчас она гордилась! Это ее сын – знаменитый и великий!
Гордости Элайна никогда прежде не испытывала. Оказалось, это упоительно! Ах, какая Элайна молодец, что украла у Клода кокаин и примчалась сюда, в Калгари. Теперь она и «при товаре» – считай, что при деньгах, – и при сыне-чемпионе!
– Когда я у матери спрашивал, кто мой отец, она мне всегда одно и то же отвечала… – тихо начал Майкл.
Элайна перебила:
– У бабушки… Не у матери, а у бабушки своей ты об этом спрашивал. И я знаю, что она тебе отвечала. Одно слово. Коротенькое такое словечко: «Я». Вроде как в шутку все оборачивала. Правильно?
– Правильно…
– Мне она то же самое отвечала, когда я ее спрашивала, кто мой отец.
– Ты… тоже не знаешь?
– Абсолютно.
– А кто мой отец? Ты-то мне можешь ответить?
– Майкл… миленький… прости меня, пожалуйста… я не могу тебе