Дневник Луция Констанция Вирида – вольноотпущенника, пережившего страну, богов и людей. Кирилл БерендеевЧитать онлайн книгу.
устах зазвучали слова, времен царского Рима. Но Флавий Констанций, кажется, не обратил на это особого внимания.
«Вкратце история такова. После прежней уплаты дани Алариху, подлый вождь готов нарушил договор и вернулся из Иллирии в Италию. Стал требовать еще больше денег, рабов в свои войска, а так же территорий для поселений в Далмации и Норике. Наш август поклялся, что ни под каким предлогом не вступит более в переговоры с врагом отечества, но изгонит его силой оружия. Тогда я был первый раз послан в Паннонию к гуннам, и вернулся с войском в десять тысяч конных и пеших».
При слове «пеших» у куриона явственно округлились глаза, кто-то тоже кашлянул удивленно. Чтоб гунны и ходили пешком? Но перебить еще раз Евсевий не посмел.
«Когда гунны прибыли, Аларих испугался, отказался от золота и рабов, стал просить лишь земли и гражданства для тех готов, что пришли с ним. Конечно, август не стал договариваться. Тогда нечестивый перешел все границы и, захватив Остию, наш главный порт, осадил Рим снова. Хуже всего, префект столицы, Приск Аттал, перешел на сторону варвара и стал марионеткой в его руках. Аларих назвал его новым императором и попытался осадить и Равенну, дабы низложить нашего августа».
Взрыв возмущения при этом уподобился вздоху отчаяния. Флавий Констанций продолжал:
«Август получил еще подкрепления из Романии, от наших восточных друзей и соседей, им он повелел перекрыть поставки зерна на север Италии из Африки. Начался голод, готы вынуждены были бежать прочь, на север, император и Рим были спасены».
Я содрогнулся. думаю, не только я один. Курион переглянулся со священником, Клементий кусал губы. Рука моя дрогнула, как ни старалась следовать за словами магистра армии, но посадила кляксу. Я промокнул бумагу и взял другое перо.
«Готы стали грызться меж собой: Аларих хотел идти в Африку, но Аттал желал продолжения осады, пусть войско и поредело. Тогда вождь готов скинул свою марионетку и отослал его посох августу, вновь предложив переговоры, – Флавий Констанций немного помолчал, как бы решая, что лучше рассказать дальше. Продолжил так: – Император колебался, он и хотел встретиться и понимал, что переговоры ни к чему не приведут, – и тут же прибавил: – Не верьте тем, кто говорит, будто август встречался с подлым готом. Ясно, не верьте! – он снова помолчал и заговорил иным тоном: – А вскоре и сами готы подняли мятеж. Все начало этого года Аларих подавлял его, но весной снова пошел на Рим».
Снова тишина, которую никто не посмел нарушить. Перо оказалось дурным, я взял еще одно, последнее. Помню, промелькнула торопливая мысль: надо ощипать гуся, пока не за кем записывать. И от этой мысли содрогнулся, вдруг вспомнив, что поднял руку на сакральное животное – во всяком случае, в этот миг.
Наконец, Флавий Констанций произнес:
«Я рассказал всю предысторию. Теперь вернусь к августу».
Кажется, не один я не понял, что магистр армии имел в виду не императора,