Дневник Луция Констанция Вирида – вольноотпущенника, пережившего страну, богов и людей. Кирилл БерендеевЧитать онлайн книгу.
забыл о своем «пророчестве». Зато другие вспоминали прошлый их визит, когда нашему гарнизону чудом удалось отстоять стены. Но больше говорили о странностях варваров – их одежде, вони, о любви к лошадям, без которых, кажется, представить себе их невозможно и, конечно, об их непостижимых головах. Не единственном, но основополагающем отличии от всех прочих людей этого мира. С таким хоть до края света иди, похожего не сыщешь. Когда я первый раз увидел убитого дикаря, долго не мог поверить увиденному. Каюсь, думал пощупать голову, хорошо, наверное, что не пересилил себя. Афанасий трогал. И Мения, супруга Видигойи. Трогая, она еще что-то приговаривала, на своем, будто не верила глазам; после же долго молилась… Тиру? Марсу? Христу? Или всем сразу?
Канун нон мая (8 мая)
Гунны, только сегодня вспомнил их прозвание – тех варваров, что обещали нам на постой. Их семьи прибыли сегодня, пять повозок, запряженные скаковыми лошадьми, с ними штук тридцать волов и коров и еще несколько пешими, видимо, слуги; всего около сорока человек в сопровождении пятерки мужчин с оружием в руках. Прибыли не только женщины, но и несколько подростков, не могу сказать, какого возраста, по их узкоглазым желтолицым физиономиям не определить – может, двенадцать, а может и все девятнадцать. Тоже вооружены, в основном кинжалами. Все прибывшие в простых, но добротных одеждах – теплых халатах, весна в этом году выдалась холодной, а, значит, год обещается хлебородный, куньих шапках на самые глаза, и высоких яловых сапогах. «Не бедные», – только и сказала Мения, увидев их – встречать гостей она ходила к мужу, вместе с ним стояла в надвратной башне, холодея на колком ветру, пронизывающем леса окрест уже третий день. Видигойя проводил их к жилищу, им выделили шесть домов на западной окраине поселения. Следом шествовал, гарцуя, всадник, обнажив жутковатую голову, осматривал наш городок. Потом что-то резко выкрикнул. Видигойя обернулся, буркнул: «Говорит, правильно, что не в один дом. Может, еще прибудут». И пошел провожать мужчин. Долго говорили с ними о чем-то, мрачнея лицом. Потом вернулся.
Надо думать, его обступили со всех сторон, требовали объяснений, он подробно рассказал о прибывших, но и только. Лишь в послеобеденный час я смог отловить за рукав центуриона и расспросить его о той беседе подробнее.
«Это ведь заложники?», – с ходу спросил я, памятуя о рассказе самого начальника гарнизона, поведавшего историю пленения своих родных гуннами, в ту пору, когда меж ними и готами образовывался нынешний союз. Видигойя кивнул, но тут же покачал головой.
«Все немного сложнее. Это семьи сотников и тысячников, которые отправятся на север Италии, воевать с Аларихом. Им действительно нужен постой, а еще защита. Гунны сейчас на страже римских интересов, – он хмыкнул, – хотя и воюют с ним. Рассказывают, будто они снова вторглись в Сирию или Каппадокию, и там, далеко на востоке, вовсю бесчинствуют. Но видимо, не все. Часть вождей по-прежнему верна императору Гонорию.