Нифриловая башня. Дмитрий ПарсиевЧитать онлайн книгу.
ловцы шарят. За тобой часом никто не шел? – спросил он.
Акимка перестал жевать, припоминая, как бежал из родного городка.
– Да уж, не спрашивай. Я думал все, хана Акимке. Обошлось. Хотя, правда, шли за мной ловцы… – Акимка увидел, как у Васьки округляются глаза и поспешил добавить, – Так обошлось же. Видно отстали где-то…
Васька покачал головой с недоверием.
– Ты, Акимка, не обижайся, но по лесу ты шел как лось во время гона. Ты за собой след оставил шириной в нижеградскую столбовую дорогу. Уверен, что ловцы отстали?
Акимка окончательно отложил надкушенный кусок репы и стал вдумчиво припоминать свой путь, но ответить он так ничего и не успел. Обережная копейка сама дала ответ, снова замаячив вспышками света.
Васька прижал палец к губам, давая Акимке знак молчать, и подошел к двери. Едва он прислушался, как тут же стало совершенно ясно, худшие его опасения сбылись. Он услышал, как в лесу за делянкой всхрапнула лошадь, и тут же почуял еще одно чужое присутствие с противоположной стороны. А потом еще одного, уже от реки.
Несколько конников со знанием дела перекрывали все пути отступления и сжимали кольцо окружения. Васька понял, что их обложили, бежать уже бесполезно. Акимка осторожно подошел к Ваське, и, не решаясь спросить вслух, тронул Ваську вопросительно за плечо.
– Эх, Акимка, Акимка, – прошептал Васька, – Дурачина ты городская. Сам попался, и меня за собой потянул. Обложили нас по всем правилам волчьей охоты.
Акимка хоть и был городским олухом, но при этом все-таки оставался Волком. Он тоже, наконец, почуял приближение Лисов, исконных недругов, для которых охота на Волков была родовой мастерой чуть ни с древних времен. На лице Акимки отразилось неподдельное страдание. Однако он, к своей чести, хоть и был до полусмерти напуган, в страшную минуту повел себя достойно:
– Вась, слушай, – зашептал он с жаром, – Они ведь за мной шли, пусть уж меня и забирают. Про тебя-то они не догадываются. Ты спрячься здесь, а я их отвлеку. Может для тебя еще обойдется все.
Едва успел Акимка это проговорить, как снаружи раздался насмешливый, приглушенный как у любого оборотка голос:
– Эй, кто в теремочке живет? – в ответ на незатейливую шутку с другой стороны теплушки послышался такой же глухой смех, – Вылазь крот, ты попался!
– Ну все, Вася, – голос Акимки был наполнен страхом и вместе с тем решимостью, отчего звучал почти торжественно, – Прячься, я выхожу.
А затем Акимка решительно распахнул дверь и вышел на улицу, как был в одном сапоге, второй он держал под мышкой. Васька понимал, что прятаться в малюсенькой теплушке бесполезно, если Лис зайдет сюда, обнаружит непременно. Он припал к дверной щели и в лунном свете отчетливо разглядел конного Лиса, владельца насмешливого голоса.
Человек и его оборотень со стороны видятся одновременно как два наложенные друг на друга образа. При этом, если сосредотачивать внимание на человеке, то человек виден ярко, а зверь – блекло и призрачно, а если перевести внимание