Иночим великанов. Демьян БраудеЧитать онлайн книгу.
её укрытым острием меча, и увязая в грязи, упорно устремлялась вперед меж топкой дороги, напоминая плавник над застывшей зыбью. Все, обомлевши, смотрели на эту диковинную особу с сапфировыми глазами, и длинными острыми ушами с двумя серьгами, и как пучок темно красных волос раскачивался от её косолапых движений в топи дороге. Она уже прилично отдалилась, проделав шельф утопленных следов, когда, раззадорено обернувшись, заметила, что вся ватага нанимателей застыла у хлева, замеривши как истуканы, наблюдая за ней и якорем свисающей котомки чуть меньше её самой прижившейся на спине.
– Ну чего корни пустили? Пошли, переростки. Смердящий пот, храп и пердешь, в четырех стенах, сам себя не сделает.
Вся гурьба, озадаченно поглядывая по сторонам, последовала за ней, мысленно усмехаясь над её покачиваниями во время преодоления тягучих масс. Хотя вздорный слог тоже не оставлял повода не исказиться краешком уст в набежавшую ухмылку.
9.
Гостиница, в которую всю ораву, пробираясь по хлипкой приставучей хляби завела Риба, вызвала форменную дрожь у Джоаля. Ветхое строение, нисколько не соответствовало, воззрению прекрасного, устоявшегося в уме виконта, касательно комфорта сна. Начиная с облезло выгоревшего на свету фасада, и далее вклиниваясь в обшарпанные двери, буря непринятия сего дома в его душе лишь крепла. Местный колорит, расположившийся на стульях у пылающего горнила очага изразцово-облицованным по подолу в “парадном” вестибюле, с величественной кладкой вытянутой в потолок трубы, в безвкусных, рваных одеждах, то и дело, заливаясь кашлем, надсадно надрывал связки, подливал масла в огонь его терзаний. И следом точно трафя зарождающуюся одиозность, испускал густые кишечные газы, на фоне зарева отходящего огня, пока их тени вытянуто отдалялись на бронзовые стены с обшарпанными портретами градоночальника и короля в зубоскалящей гуляющей ряби. А замурыженный стертостями и въевшейся грязью дощатый пол и высокий, поддернутый пятнами чада бурый от отсветов потолок поддерживаемый искаженными тенью брусьями балок, расходился по двух соседствующим комнатам. По одесную в спустившейся тени растянулся широкий стол с гладкой не затертой поверхностью, для банкетов, и даже стойкой с напитками, озаряемых тухнувшими шандалами, невостребованного крыла. А ошую была как раз им нужна. Даже не взирая на то что стены были вылощены побелкой, и следы налета желтизны жирных прогорклых пятен, и силков размещённой паутины у стыков сцепа балок в затемненных углах.
Минуя фойе, продвигаясь по на свои обертона взмыливающих о пощады половицам через свод деревянной арки, к маячившей долговязой девушке за ключом от номера скучающе облокотившийся на столешницу, они встали под хоросом, с которого обильно слезоточиво капал воск с истощавших огарков свеч, а отдаленные разбежавшиеся тени отсвечивали на потолке, в притемненном закутке. Субтильная девушка, выпятив губы, занималась счетом мух, затмевая сотоподобные ячейки, с вырезками под номера, и половина из их плеяды, были порожними, обличая нацарапанный