Песни жаворонка. Вечерняя. Алексей ИсаевЧитать онлайн книгу.
и поднять голову. В небесах творилось невообразимое: с неба спускались багровые складки гигантского занавеса, они то сходились, то разбегались волнами, между ними колыхались полотнища более нежных цветов. Представление завершилось также неожиданно, как и возникло, лишь по всему небесному своду теперь недвижно высились могучие столбы, словно только что обожженные на костре. Если и были до этого какие-то звуки, мама их не слышала, скорее всего, просто не обращала внимание. Теперь же она всем существом ощущала окружавшую ее абсолютную тишину. Только сердце – тук—и—тук, тук—и—тук.
В разгар войны небо в наших местах стало часто расцвечиваться северным сиянием даже летом. Причем не веселым, игривым, как бывало иногда до этого, а в трагически бордовых и алых тонах, и, наигравшись, замирали. Однажды и мы с Ваней, возвращаясь ночью от деда Ефима, были застигнуты внезапным появлением огненно-бордовых столбов. Они нависали над нами с недобрым намерением. При их появлении даже собаки забивались вглубь дворов, прикусив языки. Люди переговаривались шепотом, крестились. Считалось, что это – недобрые отсветы войны. Мама быстро проговорила молитву, надеясь на божью милость: отец давно не писал, и любую примету она непроизвольно связывала с худшими ожиданиями. Огненные столбы, подпиравшие небо, не примета – целое знамение…
Преодолев минутное оцепенение, она устремилась к таежке. И тут произошло чудо: ее мешок вдруг поднялся над головой. От неожиданности, потеряв равновесие, она чуть не упала.
– Не бойсь, тетка Зина, – послышался за спиной знакомый голос. – Это я, Андрей…
Андрей – мужчина лет двадцати пяти, рослый детина, с начала войны он почти все время проводил в нашей деревне и в окрестных лесах. Выдавал себя за охотника, хотя ни оружия, ни документа у него не было. Ставил силки на птицу, петли на зайцев, капканы – на мелкое зверье. Мы не видели его трофеев, говорил, что шкурки сдает на какой-то приемный пункт чуть ли не в райцентре. Был веселый, общительный. В банные дни приходил помыться. Мама стирала его белье, прожаривала над каменкой одежду, которая кишела вшами. Боялась, что они расползутся по всему дому, но не могла отказать человеку в помощи, пусть и чужому.
Узнав, кто идет впереди, Андрей неслышно, по—охотничьи, подошел к маме, и когда она попросила Господа помочь ей в остатке пути, легко подхватил мешок и закинул себе на плечо. Мать только ойкнула. «Не бойсь, тетка Зина, это я, Андрей…» Его слова вернули ее к реальности…
Таких охотников, я думаю, слонялось немало по сибирским деревушкам и лесам, то были обыкновенные дезертиры, отлынивающие от войны. «Промышлял» не один он, захаживал «охотник» Илья, длинный, худой мужик лет на десять постарше Андрея. Тот обслуживал себя сам: варил все, что добывал – зайца, лисицу, колонка, вонючего хорька. Мама брезгливо смотрела на его трапезу. Ночевал он редко, в бане не мылся, поев, сразу уходил в лес. После войны этих промысловиков никто