Времена года следователя Семенова. Тайное станет явным. Сергей ПавловЧитать онлайн книгу.
уже холод. Я открыл, а там он на кровати лежит. Я к нему, а он там лежит холодный и пистолет на полу.
– Ничего не трогали?
– Нет.
– Кого-нибудь видели по дороге? – дежурный вопрос.
– Нет, кто в такую ночь гуляет? – и в самом деле.
– А сами что вообще про погибшего можете сказать?
Артеменко пожал плечами.
– Что сказать? Трепло он был порядочное. Ну, поработал он в полиции, ну и что? Так он постоянно про это рассказывал, еще про память свою великую. А с директором вон как облажался. Год с лишним работает и не узнал. И жил ближе всех и постоянно на развод опаздывал.
– Как вы думаете, он мог из-за этого застрелиться?
– Он? Да никогда! С похмелюги разве, когда голову ломит.
– А вот его премии лишили.
– А что, в первый раз что ли? Так у него и пенсия есть. Ипотеку он, вроде, не брал, кредиты тоже. Пережил бы. —Петренко махнул рукой, -Ой, чего я про него так, он же умер.
– Ничего, Сергей Иванович, нам сейчас важно все знать. —подбодрил его Семенов, -А вот на семейном фронте у него что было?
– Да что было, то и было, он как-то не распространялся.
– Но вот он не показался вам каким-то подавленным, грустным?
– Нет, -Артеменко призадумался, – он, как всегда, опоздал, все уже привыкли, а ему как с гуся вода. Так он и дежурил. Сначала со мной три часа на проходной, потом я на первый обед ушел. Он людей проверял, я на мониторе. Ничего особенного.
Семенов подумал, что надо посмотреть телефон погибшего, может, ему позвонил кто, и сообщил нечто такое, отчего и жить не захотелось?
– Ясно, спасибо. Ну, потом вас опять могут вызвать.
– Да зачем? Ясно же, что он сам застрелился.
– Ну, вот и вы не знаете, из-за чего он мог бы застрелиться.
– Да, -Артеменко хмыкнул, потер подбородок, -действительно, неясно.
– Ну, спасибо вам.
Тем временем наступало утро, и подошел еще один охранник.
– Бархатов, Константин Евсеевич, -представился Семенову рыхловатый полысевший человек лет около шестидесяти. Голос его был густой и даже приятный, -Теперь Бархатов.
Семенов не преминул спросить:
– А раньше кем были?
– Вам расскажу, потому что вы еще не знаете. Лучше от меня узнаете, чем потом. Пархатов я раньше был. Артист. Отец говорил мне: «Гордись своей фамилией, сынок! У других евреев фамилия такая, что в приличном обществе сказать нельзя, а все равно гордятся!». В артисты пошел. У каждого артиста в сумке череп Йорика, но не каждый достать может. Петь стал, романсы, песни красивые. Фамилию не менял, пока мой друг в кавычках, тоже еврей, кстати, меня перед моим выходом Пейсатовым не назвал. Пошутил. —Бархатов вздохнул, а Семенов едва сдержал улыбку, -Наутро я уже был Пейзадовым, а вскоре и Задопоевым. Шутка удалась, и пришлось завязать. Никто меня уже всерьез не воспринимал. А здесь, в охране, хоть деньги и маленькие, но люди терпимые. Иногда даже пою кое-где. Так-то здесь как на Сент-Женевьев-де-Буа.
– Это как?
– Как