Между двух войн. Геннадий СорокинЧитать онлайн книгу.
националистов – с блокнота. Герб на нем нанесен с помощью штамповки. У тех, кто сделал оттиск герба, есть как минимум кустарная мастерская, где нанесение гербов поставлено на поток.
– Что означает этот трезубец с мечом? – спросил Воронов.
– В 1976 году я был на курсах повышения квалификации в Киеве. Одна из лекций была посвящена деятельности ОУН, их символике и идеологии. ОУН – это организация украинских националистов. Один из ее основателей – Степан Бандера. В качестве герба для будущей независимой Украины они выбрали трезубец, личный знак князя Владимира Великого. Князь никакого отношения к идее украинской государственности не имел и не мог иметь, так как во времена крещения Руси никаких украинцев на свете еще не существовало. Но герб оуновцам был нужен, и они остановились на трезубце.
Гербом боевых отрядов ОУН стал тот же трезубец, но с мечом посередине. Слоган «…Героям слава!» – это девиз ОУН, их опознавательный знак. Говорят, что после войны, когда леса на Западной Украине кишели бандеровцами, они заходили в села, собирали жителей на сход и кричали: «Слава героям!» Кто не отзывался, того расстреливали на месте. Так, что тут еще есть? Схемы наших КПП?
– Я вот что думаю, Алексей Ермолаевич, – сказал Воронов. – Судя по схемам КПП, конкретного плана действий у них не было. Обстрел поста в Дашбулаге – это импровизация по ходу пьесы, проба пера – а вдруг получится?
– В Карабахе нынче и без засланных казачков стрельба гремит каждый день. Львовские «корреспонденты» приехали в НКАО для разведки, а не для ведения боевых действий. Они еще только учатся, как посеять смуту и настроить население против органов власти и милиции. – Сопунов перелистнул блокнот, нашел зашифрованные записи. – Ты не пробовал разгадать шифр? Не получилось? У меня тоже не получится, даже голову ломать не буду. Блокнот и портрет «корреспондента» надо передать в разведотдел Калачевской бригады. Вполне возможно, что зашифрованные записи – это и есть план действий львовских гостей на ближайшие дни.
– Написать рапорт, при каких обстоятельствах блокнот попал ко мне?
– Не надо! У меня хорошие отношения с Колиберенко. Лишних вопросов он задавать не будет.
– Вот еще что! – припомнил начало разговора Воронов. – Почта здесь пока работает, письма приходят. Из Дашбулага письмо Грачева должно попасть на сортировку на почтамт Степанакерта. Не провести ли нам обыск на почтамте и изъять письмо?
– Исключено! Вторгаться на почтамт еще опаснее, чем ворошить осиное гнездо в Дашбулаге. Местная прокуратура на дыбы встанет, как только мы санкцию на обыск попросим.
Не откладывая дело в долгий ящик, Сопунов уехал в ВОГ. Воронов наконец-то свободно вздохнул и даже немного прогулялся по стадиону. Выходить в город было опасно – приступ диареи мог начаться в любой момент. После ужина Виктора позвал в импровизированный медпункт Николай Дворник.
– Я был на аптечном складе в Калачевской