Песня о братьях. Алексей ПорвинЧитать онлайн книгу.

      Заморский отсвет на штыках играет,

      ныряет вглубь металла, ищет жемчугá

      такого нетерпения, каким не станут

      знамёна, в шорохе прилива

      нашедшие собратьев звуковых:

      километровой очередью мёрзнет

      толпа, пришедшая к святым мощам,

      исторгнувшим всю сырость: в этой

      победе дегидрации над плотью

      не видит пользы караульный вдох,

      созревший прежде безымянных ягод;

      слюны восславив клейкость на краю

      бумаги свёрнутой в горчащий свиток,

      приходит время.

      Какой-то свет примешан к поклоненью:

      не состязаться – значит, отделить

      себя от примесей, стремящихся заполнить

      объём движения телесного, и даже

      у праха есть субстрат, легко определимый

      как совокупность мыслимых лучей;

      подковырнув историю киркой,

      легко узнать, вдыхая древность песен:

      любая вещь – спасает.

      Раскопки лязгают лопатной

      душой своей призы́вной, коллективной,

      но отстают от графика, намеченного книжным

      сближеньем шороха с боготворимой пылью,

      от предков перешедшей по воде

      небесной, пролагающей маршруты

      от слова к слову, от любви к любви.

      Откапывая вековые амбразуры,

      бетонные пустоты вызволять,

      вручая камни омовенью самому —

      владыке среди действий;

      сдувать песчинки с памятных глубин —

      в дыханье веря, словно в подношенье,

      не ждать награды, зная: ожиданье

      есть лучший приз для всех, кто не щадит

      себя в подземной гонке углублений.

      Отсутствие, как прежде, спасено

      от сырости и темени грунтовой.

      В пейзаже гладкоствольном – склонность

      остаться в прошлом: небольшая дальность

      стрельбы и точность небольшая —

      помогут сделать выбор в пользу речевых

      твердейших оборотов: свет мишенный

      отрикошетить в силах, поразив

      стрелкá и всех, кто рядом.

      Поглубже в рану запустив лучи,

      извлечь кусок земли, расплющенной о сердце:

      как славно, что не разбрелись

      по телу тёмные частицы грунта,

      не затерялись в сжиженной толпе

      яснейшей атмосферы звёздной, что слывёт

      бессмертной кровью.

      «Ожившие отломленные дульца»

      про земляных червей сказавший это —

      калибром неба, в принципе, доволен,

      его поверхностью блестящей, нарезной:

      резьба, ты – следствие спиральных восхождений,

      словесных: твёрдостью алмазной славясь,

      любой оставят метчик позади,

      но лучше говорить о пулях