Язык, мышление, действительность. Бенджамин Ли УорфЧитать онлайн книгу.
одного из своих лингвистических блокнотов «тестом» по ботаническим терминам и диковинкам. Словно в противовес этому, он какое-то время сильно интересовался астрологией и развлекался составлением гороскопов для друзей. В какой-то момент у него начало проявляться нечто похожее на патологическую графоманию: в 17 лет он начал вести дневник и продолжал его вести на протяжении всей жизни. Он изобрел своего рода тайнопись, которую иногда использовал, чтобы скрыть часть содержания своих дневников, и которую он также использовал для записи своих сновидений.
Поселившись в Хартфорде, Уорф вскоре стал все больше увлекаться проблемой взаимоотношения науки и религии. Похоже, на его миропонимании оставило глубокий след воспитание в духе методистско-епископальной церкви, принципы которой зачастую противоречили современным научным идеям. Он был настолько глубоко поглощен этим вопросом, что написал работу объемом 130 тыс. слов в жанре религиозно-философского романа. Рукопись была закончена в 1925 году; он предлагал ее нескольким издателям, но никто не согласился ее напечатать. Более краткий вариант, подготовленный примерно в это же время, был озаглавлен «Почему я отказался от эволюции». Выдающийся генетик, которому она была представлена для комментария, дал хороший отзыв, заметив, что, хотя рукопись на первый взгляд кажется творением чудака, ее глубина и проницательность замечательны. Впрочем, далее ученый последовательно опроверг все аргументы Уорфа.
Тем временем, продолжая много читать самой разной литературы, Уорф пришел к убеждению, что ключ к очевидному расхождению между библейской и научной космогониями может лежать в глубоком лингвистическом толковании Ветхого Завета. По этой причине в 1924 году он обратился к изучению древнееврейского языка.
Кого-то может удивить тот факт, что интерес Уорфа к лингвистике проистекал из интереса к религии. Читателю, возможно, попутно следует напомнить о крепкой связи, которая издавна существовала между языковедческими и религиозными начинаниями: вспомним филологический подвиг авторов Септуагинты, создание Вульфилой готского алфавита, с помощью которого он смог перевести Библию, изучение сотен неевропейских языков миссионерами в XVII и XVIII веках, а также тщательные научные исследования, проводимые современными лингвистами и этнографами. Уорф, впрочем, не интересовался никаким конкретным переводом Библии, по крайней мере, в обычном смысле: он всерьез верил, что фундаментальные человеческие и философские проблемы могут быть решены путем нового осмысления самого содержания Библии. Было ли это убеждение сформировано самостоятельно, нам неведомо. Но мы точно знаем, что где-то в 1924 году его внимание привлекла книга, которая могла бы подкрепить его убеждения и которая, во всяком случае, приблизила его к лингвистике. Он сам пишет об этом в не издававшейся до сих пор статье, которая публикуется в настоящем сборнике (см. «Языковая подоплека мышления в первобытных обществах»). Эта книга, плохо известная современным ученым,