Фронтовой дневник (1942–1945). Василий ЦымбалЧитать онлайн книгу.
носил шевиот на брюки. Сегодня подарил его хозяйке. Если буду жив, то трудом наживу все необходимое. Просил хозяйку сохранить мой дневник и прислать его в Ейск, когда я напишу, если буду жив. Если же не останусь в живых, попросил через некоторое время после освобождения Кубани и Ейска направить их в педучилище жене, или сыну, или знакомым.
Немцы очень близко от Крепостной. Всю ночь шел бой на подступах к станице, в горах. Днем некоторое затишье, очевидно, перед бурей.
В поход иду в ботинках, в стеганке58, без перчаток и теплых носков. Ничего другого у меня нет.
17 ноября 1942 г.
14 ноября вечером по станице разнеслись слухи о том, что якобы по радио официально объявлено об открытии 2‑го фронта и что якобы 700 английских и американских военных кораблей высадили на берегах Франции десант под прикрытием огромного количества авиации. Немцы пытались оказать сопротивление и бросили 500 аэропланов, но это не помогло, и войска союзников заняли ряд городов, французские войска присоединились к ним, и немцы обратились в бегство.
Но эти слухи не подтверждаются. В газете от 13/XI сообщается, что войска союзников начали вести усиленные действия в Африке.
Очевидно, это сообщение и было истолковано как открытие 2‑го фронта. Наше поднявшееся было настроение снова упало.
Все приготовления к походу в тыл (в Ейск) закончены. Мы думали, что уйдем вчера вечером, в крайнем случае, сегодня на рассвете.
Но пока не ушли.
Вчера пришел из штаба куста И. В. Верхнежировский, бывший председатель Ейского горсовета. Его провожал сюда из штаба куста Горский. Так Горский говорит, что Верхнежировский пришел сюда со специальным заданием, кажется, для обследования деятельности командования. Если это так, то хорошо. Ибо все бойцы возмущены поведением командования, и каждый готов не идти в Ейск, т. к. всем ясно, что этот поход кончится гибелью всего отряда при такой организации. Поход мыслится с вооружением, явочные квартиры командованию неизвестны, людей берут насильно, само командование в первой же беде бросит бойцов, сигнализация не изучена, связи ни с кем нет и т. д.
Кто пойдет, кто нет – неизвестно, все держится в тайне, но, по слухам, человек десять будет направлено на передовую или в военкомат. Я подозреваю, что и меня, очевидно, не хотят брать. Я рапорта не подавал, но знаю, как неугоден командованию за свою прямоту и наблюдательность. Я вижу все их жульнические махинации, и они это понимают. Они готовы любыми средствами от меня отделаться, но только отделаться так, чтобы я не остался в живых и не разоблачил потом их. С этой целью они меня уже 10/XI посылали на передовую в бой, но, к их досаде, я вернулся невредимым. Что сделают со мной сейчас, не знаю. Возможно, возьмут с собой, зная, что по состоянию здоровья я не вынесу этого похода, и меня можно будет пристрелить по дороге, или снова направят на переднюю линию. Но что-то замышляется. Например, сегодня комиссар приносил и раздал ребятам гранаты, а мне не дал. Вчера должен был дежурить Аксюта, однако назначили меня. Расспрашивали обо мне медсестру Терещенко.
Интересно, что
Стеганка – простеганная теплая куртка, обычно на вате.