Иловайск. Рассказы о настоящих людях (сборник). Евгений ПоложийЧитать онлайн книгу.
крепком теле, и он смотрит затуманенным взглядом в небо, но с каждым мгновением цвет небес становится все темнее, и Бишут закрывает товарищу глаза.
Бой идет еще около двух часов. Огонь противника все время усиливается, туда подходит подкрепление, а наши смежники – два батальона, которые должны прорваться в город с фланга, – все не идут и не идут, и мы даже не слышим звуков боя. Мы не знаем, что с ними случилось, где они застряли, почему их нет, но до последней секунды верим и ждем, что они ударят по сепаратистам. Медсестра Алина, не пожелавшая уехать на базу, в пылу боя кричит, чтобы противник прекратил огонь, что здесь лежат раненые. Это был очень женский, очень материнский крик с просьбой о милосердии и требованием сострадания. Но о каком милосердии и каком сострадании может идти речь в жестоком бою? Алина вела себя мужественно, удивляя своим бесстрашием бойцов: откуда в таком маленьком хрупком создании столько отчаянной смелости и силы? Ее светлая голова мелькает то тут то там – везде, где раненым нужна помощь. Она не боится пересекать открытые пространства под обстрелами, работать на виду у противника – и Бог ее бережет.
Чтобы подавить пулемет, мы нуждались всего лишь в одной «коробочке» и получасе времени. Всего полчаса – и мы бы взяли центр Иловайска. Но мы не имели там ни «коробочки», ни даже десяти минут – боекомплект заканчивается, а силы противника с каждым часом растут. Артист и еще несколько бойцов направляются через дворы искать возможность засечь пулеметную точку, но бесполезно – мы так и не можем поднять головы из-за обстрела.
– Отходим! – наконец дает команду Бишут. Сидеть и ждать, пока тебя застрелят – бессмысленное занятие даже на войне. Что-то не сработало, что-то пошло не так, к тому же, помощи других батальонов мы так и не дождались.
– Уходим! Быстро! – Бишут остается последним, прикрывая отход. В принципе, он бы тоже успел уйти, если бы не пуля, которая попала ему в голову – бац! Он на мгновение потерял сознание и упал, а когда очнулся, то обнаружил, что пуля пробила насквозь его новенький шлем. Но немецкое качество кевлара спасло Бишуту жизнь – пуля, развернутая металлом, ударила в череп плашмя и всего лишь сильно контузила. Но драгоценные для отхода мгновения были уже упущены. На площадь выскакивает вражеский бэтээр, снова изо всех сил лупит пулемет. Возле Бишута остается только раненный в ногу Никитос, который помогает командиру подняться и спрятаться в подъезде жилого дома. Они оказываются отрезанными, и больше в Иловайске мы их не видели, и не слышали, и не знали, что с ними случилось дальше, живы ли они или попали в плен, а может, им удалось каким-то чудом выбраться из города. Рация их не отвечала.
Всех раненых и убитых мы вывезли к пешеходному мосту на трофейной «газели», даже не знаю, что бы мы без нее делали. Когда мы утром наступали, то на каждом перекрестке оставили пулеметные расчеты, которые теперь прикрывают