Великие сожженные. Средневековое правосудие, святая инквизиция и публичные казни. Игорь ЛужецкийЧитать онлайн книгу.
институты. Но не в территории, что странно и удивительно для нас. Точнее, не в территории того или иного королевства.
Можно сказать, что patria равна Pax Christiana. Идея христианского универсализма, взятая Церковью у Римской империи.
Это первое. Второе. Населяет общую родину народ божий – populus. И вот тут начинается другое интересное. К тому, что такое народ, у средневековых юристов и богословов XIII века было два подхода.
Первый подход гласил, что народ – это множество, объединенное любовью к королю как к иконе Спасителя. А король, получивший власть посредством церковного помазания, ведет народ к спасению. И тут опять проявляется августиновский ход мысли. Народ есть те, кто идет за королем в рай, то есть вновь образ града Божьего. А второй подход, строго по Цицерону, гласил, что народ – это множество, объединенное пользой и одинаковым представлением о справедливости.
Но оба подхода, согласуясь с античными классиками, созвучны друг с другом в том, что народ, populus – явление не естественное, не врожденно природное, а культурное, цивилизованное.
Еще греки отделяли понятие demos как то, что формирует polis – город, то есть место, где люди живут, договариваясь друг с другом, живут политически. И это понятие противопоставлялось понятию ethnos – варварам, тем людям, которые живут природно, без политики. И без всяких договоров бьют друг друга по голове тяжелым. Рим эту идею перенял, назвав demos – populus, а этнос – нацией.
И с этим багажом мы оказываемся в нашем Средневековье. Расклад получается такой: конечно, у всякого человека, кем бы он ни был, есть место, откуда он родом. Тут его нация, понимаемая как землячество, и его малая родина, patria propria. Тут его природное, естественное, врожденное. Это вещи не плохие, но их одних для человека мало.
Но есть и благоприобретенные вещи, вещи осознанные и трансцендирующие, делающие человека человеком, а не особо сложноорганизованным животным. И здесь, на этом уровне, появляются понятия communis patria и populus. И по своей ценности они выше и значимее, чем предыдущая пара. Так как первое есть и у животных, а второе – подлинно человеческие понятия, ибо они то, что приближает к Богу.
Вернемся же к нашим венценосцам. Логика папства в ту эпоху, как и в эпоху предшествующую, заключалась в том, что малых родин у разных людей может быть много: есть французы, есть кастильцы, есть нормандцы, есть валлийцы и шотландцы, а есть христиане как объединяющее понятие, как народ Европы, народ общего христианского отечества. То есть можно сказать, что мы видим некий архаичный вариант католического Евросоюза.
Но перед тем как мы пойдем дальше, давайте еще раз посмотрим на дихотомию малой родины и нации, с одной стороны, и общей родины и народа – с другой.
Первое – врожденно и просто, второе нужно понять и принять, подойти к нему осознанно. Первое связывает тебя исключительно с земным, второе – с вечным. Первое мало, второе (благодаря латыни и мессе) объемлет весь христианский мир. Первое привязано