Очертания последнего берега. Стихи. Мишель УэльбекЧитать онлайн книгу.
славный малый, да. И в курсе всех проблем.
Джим из авто, гляжу, выскакивает ловко,
На куртке у него есть парочка эмблем.
Он злым бывает: ждет… А боль все длится, длится…
И я кровоточу; тих магнитолы звук.
Джим вынул инструмент. Ушел. Темно вокруг.
Бульвар пустыней стал. И не нужна больница.
“Я умников боюсь и их дрянных затей…”[7]
Я умников боюсь и их дрянных затей,
Лишающих меня моих амфетаминов.
Зачем же отнимать единственных друзей?
Я так устал, я – прах, и жизнь распалась, минув.
Все эти лекари, подобно гнойникам,
Мой иссосали мозг – кто их нудить заставил?
Но я-то жил и жив помимо норм и правил.
Плевать! Такую жизнь задаром вам отдам.
Порою по утрам от ломки так корячит,
Что впору завопить. Но боль пройдет. Плевать!
А уж на здравоохранение тем паче.
По вечерам, один, я падаю в кровать,
Я Канта перечту, а день свой вспоминать —
Как вскрыть нарыв. Плевать! Жить не могу иначе.
“Мое тело – наполненный кровью мешок…”[8]
Мое тело – наполненный кровью мешок.
Чуть глаза приоткрыв, я лежу в темноте.
Я боюсь приподняться – в моем животе
Что-то гнусное булькает между кишок.
Будь ты проклята, плоть, что взяла меня в плен
Беспокойства и боли. Постель вся в поту.
Между ног бесполезно торчит в пустоту,
Словно губка набрякшая, вздувшийся член.
Будь ты проклят, Христос, для чего, мне ответь,
Ты нам тело непрочное это даешь?
Все уходит в трубу, ничего не вернешь.
Мне не хочется жить, я боюсь умереть.
“Люблю лечебницы, вместилища мученья…”[9]
Люблю лечебницы, вместилища мученья,
Где чахнут старики, студентам напоказ,
Бездушным циникам, исполненным презренья,
Жующим свой банан с тупым прищуром глаз.
В палатах чистых, но привычных к вечной драме,
Их ждет небытие, несчастных стариков,
Когда, синюшные, они встают утрами,
И каждый все отдать за курево готов.
Они встречают день почти беззвучным охом,
Забыв, что значит мысль, забыв, что значит смех,
Их ожидает то, что ожидает всех
В конце последних дней, перед последним вздохом, —
Слова, знакомые уже наперечет:
Я сыт… Спасибо… Сын придет в конце недели…
Как все внутри горит… Мой сын еще придет…
А сын все не идет. А пальцы побелели.
“Какое множество сердец на свете билось!..”[10]
Какое множество сердец на свете билось!
В обшарпанных шкафах шушукаются вещи,
И так печальны их рассказы и зловещи
О людях, чья любовь разбилась и забылась.
Там холостяцкая посуда притулилась,
Здесь наводящие невольную унылость
Осколки юности вдовиц и старых дев —
То,