Изменение формы. Особая книга. Денис СорокотягинЧитать онлайн книгу.
знакомство, случайные люди, случайные мысли о том, какой спектакль ставить дальше. Когда возникла мысль о новом названии для ТОМа (Творческое объединение мастерских С. Голомазова), была некоторая растерянность. Должно было что-то стукнуть сверху. Вот оно и стукнуло.
Катя и Артемий вернулись из лагеря, и одно из самых сильных их потрясений были не дети, а родители, которые первыми узнают о диагнозе. Дети ведь этого пока не знают, это все возникает не сразу, через года два, у всех по-разному.
Родители проходят все стадии. Сначала им говорят: у вашего ребенка аутизм. А потом следует отрицание, гнев, депрессия, принятие. Многие отказываются от таких детей. В нашем спектакле тоже есть эта тема.
Родители начинают более подробно узнавать обо всем этом. Часто доктора сами не всегда могут понять с точностью, что происходит с ребенком. Аутизм – это состояние духа, некоего пребывания в ином мире. Это нужно представить. Ребенок видит каждую вашу ресничку, каждый волосок на бровях, а мир вокруг шумит, кричит. Почему они закрывают ушки и глазки? Они не могут связать воедино весь этот хаос вокруг. Ведь мы тоже не можем это сделать. А для них это нарушение чего-то. Видишь, я все время говорю «чего-то». Потому что ни в одном форуме в сети, ни в одной книжке, ни в одной беседе с врачами я не услышала конкретно, что же это такое. Кому-то советуют изменить питание, и вдруг происходят чудеса. Я не буду в это внедряться, мы сейчас говорим с тобой не о способах лечения, а о людях, о взрослых людях, которые девять месяцев ждали ребенка. Некоторые боролись за его рождение. И вдруг. Это все непросто…
Потом возник драматург Игнашов. Он написал пьесу, тоже горел темой. Шли репетиции. Я не была занята в этом спектакле. Показали черновой вариант. Он был очень сентиментальным, бытовым, в нем все замечательно играли. Но стало понятно, что говорить об этой теме надо как-то иначе, не через быт. И тут режиссер С. Голомазов остановил репетиционный процесс. Я тоже видела тот первый показ. Я понимала, что ребята куда-то заглянули, в пропасть. Эта пропасть, наверняка, может быть и прекрасна. Вдруг на самом ее дне бегут чистые ключи, может быть, туда даже время от времени заглядывает солнце, но мы в ней ничего не увидели. Тогда все взяли паузу. Сергей Анатольевич поехал в Центр Лечебной Педагогики, провел там два дня, а потом молчал еще неделю после этого.
Он придумал, что в спектакле должны быть три детских персонажа. Их играли взрослые актеры, наши студенты – Сергей Кизас, Полина Некрасова и Егор Барановский. Это были прекрасные актерские работы.
Если твоя душа функционирует правильно, ты в состоянии помочь этому ребенку и этому миру. Есть у братьев Стругацких замечательная повесть «Дикие лебеди». Когда я вошла в спектакль, я часто вспоминала о ней, перечитывала. Она о детях, которые не захотели жить в нашем с вами мире и ушли в свой собственный мир. Наш мир, который никак не может остановиться, опомниться… а эти дети, они приходят, чтобы нас остановить… чтобы