Яик-Горынович. Павел МаловЧитать онлайн книгу.
в Оренбурге справили.
– Не скули, – беспечно отмахнулся от него довольный случайным попаданием Бородин. – Вот тебе на бедность, держи. – Он ловко бросил казачку серебряную монету.
Постреляв еще малость и наделав с дюжину дырок в потнике, свернули лагерь и вновь направились в степь. Не пройдя и версты, заметили в степи пасущийся табун лошадей, а дальше, чуть правее, островерхие, конусообразные юрты.
– Никак татаровья али калмыки, – вглядываясь из-под ладони вдаль, предположил самый старший из казачат, Андрей Витошнов. – Перекочевывают, видать, на летние пастбища.
– Это на нашей, казачьей земле? – возмутился Матюшка Бородин.
– А что ты сделаешь? У них – сила, – флегматично протянул Витошнов.
– А вот мы их сейчас!.. – Мартемьян схватился за эфес своей казачьей, выпрошенной у отца, шашки. – Казаки, атаманы-молодцы, в сабли басурман!
– А они у нас есть? – недовольно загалдели безоружные казачата. – Сам нацепил родительскую и фасонит.
– Их там много, поди, – урезонил атамана Андрюха Овчинников. – Давай вдругорядь как-нибудь.
– Ну вот, струсили, – покривился Матюшка Бородин. – И ты, Стенька Разин липовый…
– А вот и не струсил, – загорелся уязвленный Андрюха.
– А ты докажи, докажи, – подначивал друга Бородин.
– И докажу! – стоял на своем Овчинников. – Как стемнеет, подкрадемся к табуну и словим себе по жеребцу… Идет, Матюшка? Или слабо?
– Мне слабо?! – полез на него с кулаками Бородин.
– Ну ладно вам, петухи, – встали между ними Максимка Шигаев и Петька Тамбовцев. – Овчина дело говорит. Надо у нехристей коней отбить, атаман.
– А девать посля куды? – подал голос осторожный Петр Скворкин, старшинский сынок. – В городок ведь не приведешь, враз взрослые прознают.
– А мы их в степу, в каком-нибудь дальнем глухом байраке схороним, а после цыганам продадим, – предложил Андрюха Овчинников.
– Грех это, ребята, батюшка в церкви сказывал, – предостерег Андрей Витошнов. – Да и конокрадов мужики не жалуют, смертным боем бьют.
– Так мы ж не у мужиков крадем, у косоглазых, – ответил ему Овчинников.
Петр Скворкин, боясь показаться трусом, все же продолжал высказывать свои сомнения:
– А как навалятся на нас нехристи, что тогда? Их там, в кочевье, поди, несчитано.
– Ниче, брат, отобьемся, – заверил его Мартемьян. – Значит, казаки, решено: ночью идем воровать у косоглазых лошадей. Кто трусит – скатертью дорожка, пускай возвертается в городок, токмо посля этого он мне не друг!
– Я, пожалуй, пойду до дому, – вызвался уходить один Андрей Витошнов, – и вам, робя, советую тако же… Гульба-гульбой, а на воровское дело я не горазд. Что я, тать с большой дороги, что ли? Соловей-разбойник?..
– Иди, иди, Андрюха, за мамкину исподницу держися, – помахал ему на прощание рукой Мартемьян Бородин. – А еще друзьяк мне был первейший…
– Это нарушение государственного