Если кто меня слышит. Легенда крепости Бадабер. Андрей КонстантиновЧитать онлайн книгу.
института произнёс пафосную, хотя, слава богу, недлинную речь, а потом, почти без паузы, вызвал из строя медалистов-краснодипломников. Их было пятеро, и среди них стоял сержант Илья Новосёлов. Они предстали перед генералами, олицетворяя собой курсантскую заповедь: лучше быть с синим дипломом при красной роже, чем наоборот…
Долго играли туш… Потом начальник института начал вызывать остальных по алфавиту. И вот:
– Лейтенант Глинский! Ко мне! Поздравляю с окончанием Военного института иностранных языков и желаю успехов в дальнейшей службе!
– Служу Советскому Союзу!
– Встать в строй!
Дипломы генерал брал из рук невозмутимого кадровика. Потом начальник института притомился и остальных вызывал-поздравлял уже не так торжественно. Да и туш уже играли невпопад… Когда дошла очередь до последнего, все изрядно подустали. Потом оркестр отыграл гимн, и раздалось протяжное:
– К торжественному маршу! Повзводно! Первый взвод прямо. Остальные – нале-ВО! Шаго-ом марш!
Приближаясь к трибуне, лейтенанты сцепились мизинцами под «и-и-и… раз!». А через двадцать шагов выкрикнули: «и-и-и-и… Всё!» вместо «и-и-и… два!». Это «всё» эхом звенело в «Прощании славянки». В зрительской толпе многие заплакали. Вот и всё… Финальная точка.
– Вольно! Приказываю поздравить родителей!
Некоторые жёны завозмущались: почему, мол, только родителей? И снова смех, вспышки фотокамер, объятия. В суматохе чуть было не забыли про каску с «поплавками». По глотку хватило всем…
Вечером собрались курсом уже в ресторане «Будапешт». Там было как на свадьбе, только с шестьюдесятью женихами. Правда, родителей не приглашали, друзей тоже, только жёны и офицерские невесты, то есть те, с кем уже поданы документы в загс. Ольга щебетала со своими «коллегами» вполне уверенно. Она по такому поводу даже разрез на длинной юбке сделала и пуговицы выше пришила. В память чужого для арабистов, но тут вполне ими понимаемого китаиста Бориса Григорьевича Мудрова история запечатлела самый афористичный тост: «У меня было три любимца. Лёша Ефремов копал вглубь. Серёжа Репко (тот самый Репс) – вширь. А „араб Борух“ – вглубь и вширь одновременно, постоянно проваливаясь в выкопанное…»
После пятого тоста Борису вдруг показалось, что он увидел Виолу. Он даже вскочил, но, как ни крутил шеей, найти в ресторанной суматохе её лицо не смог. Может, и показалось…
Наконец-то подъехал начальник курса, поздравил каждого лично и сказал сакраментальное:
– Время, когда можно было закосить под дурачка, – прошло!
Ему устроили овацию. В двадцать три ноль-ноль лейтенанты, чтобы не привыкать к «ресторациям», сами себе устроили последнюю вечернюю поверку на Красной площади. Правда, туда добрались уже не все. Некоторых, особо «уставших», увезли домой жёны. На Красной площади москвичи-холостяки демонстративно перед женатиками обменивались ключами от родительских квартир: «мой дом – твой дом». Договаривались обязательно встречаться