Вступление в будни. Бригита РайманЧитать онлайн книгу.
и увидев его лицо, обнаружили, что этот человек был не просто центром пространства; он производил впечатление неподвижного полюса, вокруг которого собираются другие. Он спросил, глядя на бледного, всхлипывающего мальчика рядом с ним: – Чего хотели?
– Представиться, – ответил Курт. – Мы здесь первый день.
Мужчина вздохнул, вокруг его глаз залегли морщинки.
– Еще трое зеленых… Чудесно. Садитесь. – Он снова повернулся к бледному парню и заговорил с ним тихо и настойчиво, и у новопришедших было время понаблюдать за своим мастером. Возможно, ему было уже за тридцать; он был высоким и тучным, со стороны он казался приветливым, когда поворачивал голову или поднимал руку медленным, как бы тщательно обдуманным движением. Но его глаза под широким, выпуклым лбом приветливыми вовсе не казались – это были быстрые, проницательные глаза человека, которого невозможно обмануть.
– Хорошо, сегодня я не поставлю тебе прогул, – наконец сказал Хаманн. – Но в следующий раз я не буду с тобой возиться, будешь отвечать на собрании бригад перед всеми.
Это была не пустая угроза, и, конечно же, мальчишка понимал это; он выглядел очень подавленно. Он высморкался.
– Спасибо, – пробормотал он, уткнувшись в грязный носовой платок.
– Иди отсюда! – сказал Хаманн. – И завтра будь здесь ровно в шесть, и не только завтра. Понял?
– Жаль, нас никто не будит, – пробормотал бледный парень, а потом полез под стол за своим потрепанным школьным портфелем и ушел, ни с кем не попрощавшись.
Хаман выглядел подавленным и сказал:
– Вина лежит не на Эрвине. Парней будят слишком поздно. И кофе получают в последнюю минуту, такой горячий, что никто не может его выпить. – Он повернулся к маленькому, носатому, как стервятник, мужчине в желтой кожаной куртке с сигаретой во рту. – А завтрак он с собой берет?
Тот пожал плечами.
– Не обращал внимания.
– Значит, с завтрашнего дня начнешь, – спокойно сказал Хаманн. – Как он будет работать, если у него сил нет?
Реха вспомнила, что школьный совет иногда вызывал учеников, виновных в нарушении распорядка, и слушания в этом самоуверенном маленьком школьном суде велись с беспощадной строгостью. Но Реха никогда не видела мальчиков плачущими, и ей стало жаль бледного, в толстых очках, хотя его хитрое выражение лица отталкивало ее. Поспешная и слишком эмоциональная, она заподозрила Хаманна в излишней жесткости и, в конце концов, преодолев свою застенчивость, сказала:
– У нас в интернате мы тоже не церемонились, но до слез никого не доводили.
Хаманн, улыбаясь, прищурился.
– Это тактика, милая. Я не выношу слез, а он этим пользуется. Вот когда за него возьмется бригада, вот тогда он получит сполна. – Он рассказал, что Эрвин живет в общежитии для трудновоспитуемых, что он часто опаздывает, что он замкнутый и жесткий. – Но виноват не только он, – повторил он. – Там что-то происходит… Кому-то стоит вмешаться. – Он на мгновение замолчал, а затем кивнул и продолжил: – Вот так