Традиции & Авангард. №3 (22) 2024. Литературно-художественный журналЧитать онлайн книгу.
её неугасимое горение», – сюсюкал в патриархальном «Трубадуре» автор духовных стихов, никогда ранее не писавший рецензий, но не сумевший устоять перед мощью таланта Лещёва.
Все журналы с этими хвалебными словами Лёша бережно собрал в специальную коробку. Туда же отправилось письмо от Хренодёрского союза писателей, который подставился, конечно. Прочитав сперва в «Стяге» рецензию на повесть земляка, вышедшую в «Священной хоругви», а затем и сами «Крещенские рассказы», Хреновский, тот самый топитель юных котят, решил, что пора эдакую знаменитость залучать в местную организацию. В официальном письме на бланке союза Лёше предложили мгновенно, безо всяких рекомендаций принять его в местный СП и просили дать согласие (в котором не сомневались). Ну, Лёша и показал им – в официальном же письменном ответе, – кто здесь прославленный писатель, а кто – местечковые недоумки. Настала очередь членов бегать по строчкам выпученными глазами и тихонько икать от обиды. Ибо нефиг!
Однако дальше… как бы повзрослевшему Лёше Лещёву ни хотелось дальше видеть сладкие сны, но счастье неуклонно шло на убыль, как погожее лето, и сменялось ранней и затяжной осенью. Наверное, осень для Лещёва наступила, когда ушёл из жизни критик Рукопашинский – и вправду через три месяца после Лёшиного триумфа. Но Лёша осознал, что покойный был солнцем его мира, с большим, ах, слишком большим опозданием…
Побывав на похоронах наставника, Лёша искренне пролил по нему слезу, но того не знал, что вскоре придётся оплакивать собственный феномен. Идя за гробом, Лёша мысленно благодарил Рукопашинского за то, что он помог ему занять должное место в российском литпроцессе. И не ведал, что мес то это под угрозой.
Без Рукопашинского не вышло ничего. Во-первых – издать «Крещенские рассказы» вожделенной отдельной книгой. Когда «Крещенские рассказы» вышли в журнале, казалось бы, издательства должны были за них кинуться в драку. Драк Лёша ждал со спокойной уверенностью, как утро после ночи, как головную боль после похмелья. Но – удивительное дело! – литпроцесс нарушал законы миропорядка.
А ведь Рукопашинский называл издательство и человека, который займётся изданием! И познакомил Лёшу с ним. Но Рукопашинского похоронили, а его знакомого с тех пор Лёша даже в телефоне не мог услышать: тот упорно избегал контакта.
Пришлось Лёше перебирать другие варианты рождения книги.
Ещё на слёте к нему, вспомнилось, подваливала некая дама бальзаковского возраста и заводила речь о том, что их издательство ищет хороших авторов. Однако быстро выяснилось, что издательство ищет денежных авторов, способных и готовых оплатить не только свою причуду зваться писателем, но и безбедное существование небольшого сплочённого коллектива. Лёша, желавший, чтобы всё было ровно наоборот – чтобы ему приносили деньги, а он бы их пересчитывал, – показал даме реальный крестьянский шиш, и та умелась искать других простаков.
Затем вышла критическая статья, оскорбившая Лёшу. Её автор, Бронзовский, стал рассусоливать: