Интим не предлагать, или Новая жизнь бабушки Клавы. Лина БогдановаЧитать онлайн книгу.
морозами. Впрочем, в тесной гостиной Митричева особняка о том мало печалились. Хозяин на улицу практически не выходил. Разве что ради спортивного интереса. Перетащил патефон с кухни, устроил любимую игрушку у печки. Крутил своих танкистов с утра до ночи, прерываясь на просмотр новостей. В доме появился старенький телевизор, презентованный Николаю благодарными клиентами.
Да и вообще жильцом своим Митрич был доволен, насколько он мог быть чем-то доволен в этой жизни. Ворчал, конечно, хотя больше для порядка. На то и хозяин. А так – грех жаловаться. Николай с утречка за продуктами сгоняет. Приготовит завтрак. Простирнет, подметет. Потом на подработку свою ускачет. Вместе с Шариком. Весь день где-то шастают. А Митрич не в обиде – тихо дома, никто нервную систему на прочность не испытывает.
Вечером почаевничают и разойдутся по своим углам. Николай за рюмочкой-другой, глядишь, утюг или бритву электрическую починит. Шарик от печки ни на шаг. Но чует все за стеной. Побрехивает на прохожих.
Все спокойнее.
Ему тоже новая жизнь по вкусу пришлась. А кому не придется? Целый день рядом близкий человек. И приласкает, и в обиду не даст, и накормит. Будку за домом выстроил – всем окрестным псам на зависть. Шарик и рад бы новые хоромы обжить, да жалеет его хозяин, дома держит, пока зима. Но с весны выпускать обещал. А слово он держать умеет. Об этом и беспокоиться не стоит.
Мечты, как пелось в доносившейся с противоположного конца улицы песне, сбывались. Оставалось только справляться с поступающими радостями.
Шарик справлялся неплохо. В свободное от забот, связанных с сопровождением хозяина, время он предпочитал соседство с печкой. Или с кокеткой Мэри из трехэтажного коттеджа. И с Митричем отношения приближались к уровню приятельских. Старик почти прекратил свое нытье и вечное бухтение. Снисходил порой до сахарной косточки или вчерашнего пончика. Выделил Шарику половик для лежки. И время от времени вел с собакой долгие беседы о видах на урожай и смысле жизни. Планы Митрича по поводу освоения пришедшего в запустение участка не могли не впечатлять. Даже далекий от садово-огородных премудростей Шарик отчетливо представлял масштабы работ, главные роли в которых, само собой, предоставлялись Николаю. Весна, а за ней и лето обещали быть насыщенными и продуктивными.
Единственное, что беспокоило новоиспеченного Шарика, это забота о сохранении выпавшей на его долю широкой и ослепительно приятной белой полосы. Вот если бы удалось умереть прямо на ее белоснежной середине! В один день с хозяином. А лучше – в один час. Нет, Шарик не стремился к смерти. Просто всеми силами старался, чтобы полоса получилась бесконечной. Для себя и для Николая. Ну и для Митрича, конечно, тоже ведь человек. Дом-то его. И печка тоже.
«В сердце необитаемом снова любовь поселится…» – с воодушевлением подпевал далекому Антонову Николай, ремонтируя скошенную-перекошенную Митричеву калитку.
Поток неторопливой и вполне комфортной жизни захватил и его. Он даже пить меньше стал – неловко как-то напиваться до потери пульса на безвозмездно отведенной жилплощади. Да и перед работодателями неудобно: