Пожар в коммуналке, или Обнажённая натура. Владислав АртёмовЧитать онлайн книгу.
о чем они все время шепчутся? – бессильно злился Кумбарович. – А им ведь наверняка что-то известно! Машинисткам всегда многое известно наперед.
– А Шпрух-то наш очки сменил, – замечал Родионов, переводя разговор на редакционную тему. – К чему бы это, как думаешь?
– Да, темные стекла – это неспроста, Паша. Это в высшей степени подозрительно.
Семен Михайлович Шпрух, бывший парторг редакции, а ныне коммерческий директор, как-то особенно оживившийся в последнее время и даже помолодевший, то и дело вылетал из кабинета главного редактора с ворохами бумаг, и отнюдь, как было замечено внимательными наблюдателями, бумаги эти были не рукописи. Нет, не рукописи, а цифры были на этих бумагах! Бланки это были, вот что…
Семен Михайлович рылся в своем личном сейфе. Прятал туда заполненные бланки, вытаскивал оттуда бланки чистые и, побренчав ключами, снова пропадал надолго за редакторской дубовой дверью. Ни слова нельзя было разобрать из-за этой проклятой двери, только слышались оттуда невнятные взволнованные восклицания, недовольный рокот редакторского баритона и тонкий убеждающий тенорок.
Генриетта Сергеевна Змий внимательно и неусыпно следила за перемещениями Семена Михайловича, специально держа дверь своего кабинета нараспашку, несмотря на свою природную скрытность и боязнь сквозняков.
После ухода Шпруха вставал из-за стола Загайдачный, покусывая ус, пододвигался как-то боком к сейфу и задумчиво барабанил по нему пальцами.
Нынешним утром в редакции было особенно неспокойно. Родионов все пытался углубиться в давнюю рукопись пьесы под названием «Сталь бурлит», которая лежала уже почти месяц у него на столе и на которой редакторским карандашом было выведено категоричное «Читать срочно!!!» Но никак не удавалось ему нырнуть в плотные воды пьесы, выталкивала его оттуда на поверхность сопротивляющаяся сила текста, не впускала в глубину. Вероятно, так же трудно вникнуть дилетанту в какой-нибудь учебник по сопромату.
Дверь распахнулась, и секретарша Леночка, приложив палец к губам, сказала торжественным громким шепотом:
– Зовут!
Сотрудники подтягивались в приемную, у дверей создалась легкая толчея.
Главный редактор Виктор Петрович Пшеничный, о чем-то переговаривавшийся со Шпрухом, кивнул новоприбывшим и снова придвинул внимательное ухо к шепчущим губам собеседника.
Родионов и Кумбарович уселись в дальнем углу у пассивной стены. Активный же центр группировался вокруг широкого редакционного стола, там все сидели с блокнотами, заготовив карандаши и перья, кое-кто уже нервно черкал в листочках, ставил восклицательные знаки и птички. Несколько особняком разместились люди в красных пиджаках, рылись в дорогих кейсах, щелкали золотыми замками.
Кабинет постепенно заполнялся опаздывающим народом. Пока все размещались, двигали стулья, перемигивались и перешептывались, Виктор Петрович Пшеничный сидел, наклонив седую тяжелую голову и упершись лбом в подставленные пальцы левой руки, правой