Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. И. Е. ЗабелинЧитать онлайн книгу.
стали именоваться государями, когда даже и самому Новгороду присваивался уже титул господина-государя, тотчас же потребовалось отличить первенствующего государя от остальных, на которых этот первенствующий имел отчинные права и смотрел как на подчиненных. Подобно тому как в прежнее время старший из князей приобретал, в отличие от младших, титул великого, так и старший, главный государь, государь в государех, стал именоваться великим государем, также великим государем земским, когда хотели его отличить от других государей, имевших частное значение, каковы, например, были митрополиты и архиепископы, которым выработавшиеся в том же направлении понятия народа также присвоивали титул государей и осподарей; наконец, великим государем русским, всея Руси.
Значение такого государя в государех приобрел, как известно, государь Московский. Но как ни было высоко это политическое уже значение титула, существенный его смысл нисколько не изменился и оставался долго тем же, чем был вначале, т. е. чем был в частном домашнем быту народа. Великий государь Московский с распространением своего политического могущества, присоединив к прежним еще новые, более соответственные своему значению титулы царя и самодержца, на деле, в действительности, оставался все тем же государем, осподарем. Мы хотим сказать, что в простом и удобопонятном, а главное – наиболее точном и верном смысле это был помещик с широкими царственными размерами жизни, которые явились почти незаметно, сами собою, как необходимое, совершенно неизбежное условие новых политических отношений и потребностей. При этом нельзя забывать, что новые потребности и отношения развились по преимуществу на почве иноземных сношений, на почве жизни с соседями. Дома в отношении к земле они никогда не могли бы вырасти с такою силою и в таком просторе. Здесь, как всегда и во всем, большом и малом, выразилось простое повседневное стремление жизни казаться перед другими в большем достоинстве и славе. Лишь для чужих только нужно было представлять это необыкновенное величие сана, обставлять азиатскими декорациями, торжественностью, блеском каждый шаг, особенно в приемах и проводах иноземных послов и гостей. Только пред чужими нужно было выситься, являть свое могущество, неисчислимое богатство – одним словом, являть себя с достоинством, которое возвышало бы значение, силу и славу земли. Действительно, царственная обстановка московского государя, царственные формы и порядки его быта, как и высота его сана, вырастают постепенно, по мере того, как усложняются, развиваются наши заграничные сношения, по мере встреч, знакомств и столкновений в общей политике иноземных государств, а особенно наших соседей, перед которыми Москва никогда не думала оставаться в худых. Ее задачею было во что бы ни стало перегнать этих соседей, разумеется на первый раз, хотя внешним величием, внешним могуществом, ибо о могуществе внутреннего развития тогда и соседи еще мало помышляли. Отличительная черта ее политики в том именно и