Таежная месть. Евгений СуховЧитать онлайн книгу.
окровавленная плоть каких-то несколько часов назад была сильным, волевым человеком, способным радоваться жизни, смеяться, грустить, любить, обнимать жену и ласкать детей, человеком, которого я когда-то очень хорошо знал.
– Вот, твари! – глухо произнес Аркаша, склонившись над трупом. – Они ведь у него все мозги подъели!
За последние полгода в округе обнаружилось несколько изодранных трупов, у которых медведи лакомились мозгом. Некоторое время считали, что это был небольшой медведь-людоед, поджидавший подле селений свою жертву, но вот когда возле одного из трупов обнаружились следы медвежат, то стало ясно – это была сильная и матерая матуха, прикармливавшая свой приплод человечиной. А значит, через какое-то время уже подросшие медведи примутся поступать точно так же, как и их родительница. Эту преемственность следовало вырвать на корню. Двое медвежат, успевших полакомиться человеком, теперь лежали в траве с высунутыми языками и простреленными черепами. Третий, совсем малой, забился в ворох сухих сучьев и, кажется, искренне верил, что оставался невидимым для охотников.
Странно было другое, медведи практически никогда не выедали мозг, предпочитали рвать плоть, выгрызали кости. Раздерут, задавят, погрызут, после чего, прикопав в земле и придавив поваленным деревом, чтобы не растащили падальщики, терпеливо дожидаются тления, а потом вернутся и продолжат прерванную трапезу.
Здесь же было все не так! Все не по правилам!
Оставалось предположить, что к такому пиршеству медведица была кем-то приучена. Ведь не сразу же она принялась лакомиться человеческими мозгами, следовательно, ее кто-то этому научил, привил вкус, а потом она сама стала поступать точно так же, как и ее наставник. Возможно, что этим воспитателем была ее родительница, а может, столь необычной трапезе ее научил самец в период спаривания.
– Теперь она уже никого не будет есть.
Медведица лежала, вытянувшись во всю длину. Из раскрытой пасти вывалился язык, и оставалось удивляться его невообразимой длине. Я подошел к валежнику и, откинув сучья, выудил из глубины за шкирку медвежонка, негодующе заурчавшего. От бессильной ярости он извивался, пытался вырваться, проявлял нешуточную агрессию и всерьез пытался дотянуться до меня когтистыми лапами.
– А это, оказывается, медведица!
– А ты сразу разве не понял? – заулыбался Аркадий. – Посмотри, какой у нее сволочной характер. Едва вылупилась, а уже на мужиков голос повышает. И как тебе такая питомица в твой вольер? Возьмешься за воспитание?
– Возьмусь, – согласился я.
– Как назовешь?
– Машкой будет!
– Почему Машкой? – удивился Аркадий.
– Помнишь у нас в поселке Машка жила. Вся из себя фифочка такая. У нее тоже сволочной характер был.
– Кажется, ты был к ней неравнодушен.
– Помню, что измывалась надо мной. Вот это было! Кстати, все забываю спросить, а где она сейчас?
– После школы уехала в город, училась где-то в техникуме.