Как Николай II погубил империю?. Александр КолпакидиЧитать онлайн книгу.
Не все богатые страны живут тихо, не все бедные бунтуют. Обратимся теперь к делам человеческим.
Что же это за класс, который должен был быть сметен прогрессом и из предсмертного рёва которого родилась русская революция? Советские историки утверждали, что движущей силой революции был рабочий класс. Им и положено это утверждать, потому что они были марксистами. А по Марксу, социалистическую революцию должны делать рабочие, городской пролетариат – которому нечего терять и который привык на своих заводах к коллективным действиям13. А крестьяне – мелкобуржуазная стихия, скопище индивидуалистов, и что они могут?
В Европе, где великий теоретик прожил жизнь, возможно, так и было. Но не в России. Русские пролетарии большей частью являлись рабочими в первом поколении, маргиналами, перебравшимися в город из деревни. Ну, самое большее – во втором. С маргиналами удобно работать, ими легко управлять, формировать в партии и профсоюзы, пропагандировать любые идеи – чем и занимались русские социал-демократы. Но по-настоящему организованной была русская деревня. Крестьяне, спаянные веками общинной жизни, четко знающие свои интересы и неуклонно их отстаивающие, – их нельзя было ни сдвинуть, ни переубедить – только гладить по шерсти.
А какие были у них интересы? Могло ли русское крестьянство быть тем классом, который поддержал революцию?
Да не только могло – без него ни у каких революционеров просто ничего бы не вышло. В начале ХХ века в городах Российской империи проживало 14,2 % населения14. Остальные 85,8 % жили в деревне и в большинстве своем занимались сельским хозяйством. Если бы их устраивала прежняя жизнь, все события 1917 года так и остались бы поверхностной пеной, городским бунтом. Сменили бы царя, приняли конституцию, у кого-то права бы расширили, у кого-то урезали – все это жизни абсолютного большинства российского населения не касалось никак. Почему же тогда уже с начала марта 1917 года заполыхала сельская Россия?
Повторим еще раз слова, которые написала в 1905 году императрица Александра Федоровна: «Русский народ искренне предан своему монарху, а революционеры, прикрываясь его именем, настраивают крестьян против помещиков и т. д., каким образом, не знаю»15. (Интересно, разделял ли эти мысли ее супруг?)
Нет, тогда народ к царю относился еще неплохо. Это потом, после Кровавого воскресенья, после столыпинских военно-полевых судов и Столыпинской же реформы, после той почти не замеченной никем, кроме «черного люда», «петли обратного времени», когда были сперва отменены, а потом снова введены телесные наказания, – тогда уже к царю стали относиться плохо, и то не все и не везде. Но настраивать крестьян против помещиков? Это все равно, что уговаривать дождь идти сверху вниз или Волгу впадать в Каспийское море.
Александра Федоровна могла этого и не понимать – она видела народ из окна кареты, отобранный, умытый и проинструктированный. (Впрочем, для приличного монархиста такая мысль лежит где-то рядом с богохульством.
Это, конечно, вульгарный марксизм – однако нас в школе учили именно так.
Данные на 1913 год.
Масси Р. Николай и Александра. СПб., 2012. С. 139–140.