Выстрел в будущее. Семён СубботинЧитать онлайн книгу.
наконец-то догадывается и любезно прикрывает простынёй мою нижнюю половину. На средний палец левой руки закрепляется датчик, после чего я могу слышать своё участившееся сердцебиение не только в голове, но и в ушах.
– Кто сегодня на смене?
– Иван Богданович.
– Всё будет хорошо. Сейчас общую анестезию введём, вы мягонько уснёте, а очнётесь, когда всё уже закончится. Абсолютно ничего не почувствуете, боли тоже совсем не будет.
Медсёстры общались между собой и иногда обращались ко мне, видимо, по округлённым глазам читая, что это сейчас жизненно необходимо.
– Так, кто у нас тут сегодня? – краем зрения вижу, что в помещение входит врач, на ходу натягивая на руки новые хирургические перчатки.
– Надрез на животе нужен. Два кубика этомидата ему уже ввели.
– Вводите три. Вы же видите, что его не берёт обычный объём, вес у пациента довольно-таки большой.
Я пытаюсь что-то ответить или даже возразить, но в этот момент понимаю, что уже не могу этого сделать. Мышцы челюсти и сам язык совершенно не желают слушаться, только что бывшей чёткой картинка перед глазами начинает расплываться. Последним движением перед отключкой мне удаётся немного повернуть голову вправо, где потухающим взглядом замечаю присоединённую к катетеру капельницу.
Первая волна абсолютной лёгкости и эйфории выносит моё сознание из тела. Странные картины из прошлой, возможной и будущей жизни проносятся перед глазами, лихорадочно перекрывая друг друга. Реальные события и воспоминания из детства перемешиваются с яркими фантазиями из той же части жизни. Ощущение тотальной безмятежности сменяется чувством полной прострации, снова и снова чередуясь между собой.
Детская комната… Мост над рекой… Самодельная гитара… Длинный шприц… Бассейн с голубой водой… Красивая девушка со светлыми волосами…
Всполохи из отрывков памяти всплывают один за другим, никак пока не складываясь в общую картину. Калейдоскоп из знакомых и совершенно чужих лиц бесконечно вертится перед глазами. Палитра чувств окончательно скручивается в кипенную белизну и кромешную тишину в голове.
Первое лёгкое движение век – единственное, что мне удалось сделать путём больших усилий. Словно раскачиваясь на маленьких качелях, умудряюсь их чуть приоткрыть движением глазных яблок. Белая туманность и молочная пелена понемногу обретают очертания типового больничного потолка. Попытка задействовать ноги и руки не приводит ни к какому результату, даже не позволяя убедиться, что они всё ещё на своих местах.
Всё, что со временем удаётся разглядеть в таком положении – это металлическое изголовье кушетки и свой собственный нос. Потоки крови наконец-то разогревают онемевшие конечности, а заодно и теплят возвращающуюся надежду, что всё в порядке. Едва повернув шею, осознаю, что нахожусь не в той операционной, где был всего несколько секунд назад и даже не в своей палате. Моя кровать в этой небольшой комнате единственная, а кругом больше нет ни души. Датчик сердцебиения