Фрунзе. Том 4. Para bellum. Михаил ЛанцовЧитать онлайн книгу.
для Союза. О чем много раз говорили и Рыков, и другие. Да, в какой-то мере она позволила решить вопрос с обеспечением товарным продовольствием и сельскохозяйственным сырьем. Но не за счет повышения эффективности труда, а из-за введенной параллельно новой фискальной модели. Один налог на оборот которой чего стоил[2]. Из-за чего крестьяне к 1940 году были в основе своей загнаны в положение времен продразверстки[3]. Только упорядоченной, так что мотивация «персонала» в таких хозяйствах отличалась особенно «выдающимися» показателями.
Зачем это было сделано?
Не секрет.
Это стало грандиозным социальным экспериментом по трансформации мелких собственников – крестьян в пролетариат, то есть беднейших, неквалифицированных рабочих, которым, как известно, нечего терять кроме своих цепей. И которые оставляют после себя только потомство. В лучшем случае. Не самый благополучный контингент, но они являлись традиционными сторонниками левых взглядов, что позволяло бы очень сильно укрепить позиции ВКП(б) в стране, которая все еще была по своей сути правой[4].
Фрунзе на такие опыты был не готов.
Да и знал, что ничем хорошим это все не закончилось.
Он пошел другим путем…
В 1927 году в Советском Союзе числилось 25 миллионов крестьянских хозяйств, между которыми было разделено 112,4 миллиона гектаров[5]. Или по 4,5 гектара на хозяйство.
Да, мелкие хозяйства – это беда. Они, как правило, отличались низкой эффективностью из-за большого количества издержек и рисков. Однако эти 4,5 гектара крестьянская семья могла вполне адекватно обрабатывать своими силами, держа одну лошадь в складчину на несколько хозяйств. Иными словами, эта система могла работать сама по себе, будучи в целом устойчивой, хоть и не очень эффективной. И от правительства требовалось только сделать небольшой level up для повышения ее эффективности. Например, в форме лизинга[6] внедрить мотокультиваторы, чтобы заменить и компенсировать недостаток тракторов и лошадей.
Кроме того, одной из фундаментальных целей Фрунзе являлось обогащение наиболее широких масс населения Союза. Просто для того, чтобы через это расширить рынок и простимулировать развитие экономики. Средства же для индустриализации он нашел более рациональным способом. Без ограбления рабочих и крестьян. Понятно, что в 1928 году этих методов еще никто не применял. И даже не придумали. Разве что отдельные эпизоды. А потому и творили черт знает что… точнее, вытворяли…
Для развития экономики требовались в первую очередь рабочие и товарная сельскохозяйственная продукция. Не просто рабочие, а квалифицированные ребята. От обычных «подай-принеси» толку немного, и нужно их довольно ограниченное количество[7], то есть сгонять толпы крестьян на «стройки века» было безумием и непозволительным расточительством, пригодным, по сути, только для попила
Налог на оборот (составлявший 85 % и больше) ввели в 1930 году, и уже в 1932 году он составил 46 % поступлений бюджета, а в 1934-м – 64 %. Он позволял забирать почти все заработанное у рабочих и крестьян, оставляя им самый минимум для выживания.
Уровень жизни рабочих в 1940 году по доступности базовой продовольственной корзины ухудшился в 1,5–3 раза по сравнению с 1913 годом. Как беднейших, так и квалифицированных рабочих. В 1910-х средняя зарплата на рабочего на предприятиях Санкт-Петербурга составляла около 450 рублей в год, что позволяло купить около 802 кг говядины. Для высокой квалификации – до 1300 рублей и 2417 кг соответственно. В 1940 году средняя годовая зарплата рабочего там же составляла 4068 рублей, что позволяло купить только 339 кг говядины. Для квалифицированного – 7200 рублей и 600 кг соответственно. Для крестьян этот уровень падения жизни был еще сильнее. Не для всех, но для абсолютного большинства.
Носителями правых взглядов в 1917 году были крестьяне, квалифицированные рабочие, служащие, ряд военных и так далее. Примерно 90–95 % населения, из-за чего левые, несмотря на благость своих идей, были вынуждены вести отчаянную борьбу за власть. А потом, захватив ее, держать мертвой хваткой. Этим же объясняется, что в 1991 году за «власть Советов» практически никто не вышел с оружием в руках. Даже те, кто причислял себя номинально к левым. Здесь очень важно не путать исторический запрос на социальную справедливость с лояльностью именно левых взглядов, да еще и за свой счет.
В 1927 году эти хозяйства собрали урожай в 72,3 млн тонн зерна, из которых 11,3 млн тонн пошло в товарное зерно (16 %), а из него 2,09 млн тонн ушло на экспорт (18 % товарного зерна), принеся 842 млн рублей. Для сравнения, в 1931 году урожай был 69,5 млн тонн, в товарное ушло 22,2 млн тонн (32 %), а на экспорт – 5 млн тонн (22 % товарного), принеся 658,9 млн рублей (зерно на рынке сильно подешевело). Фрунзе же направил экспортные объемы продовольствия на внутренний рынок, выводя на экспорт лишь излишки (экспорт продовольствия в 1927 году мог обеспечить 5–6 млн дополнительных ртов). Параллельно наращивался нефтяной экспорт, оружейный и прочий для компенсации и профицита торгового баланса. Прирост же рабочих у него был не такой взрывной, как в оригинальной истории (с 1928 по 1932 год их численность выросла с 10,8 до 22,6 млн), так как на селе оставалось продовольствие, и массового бегства из него «за лучшей долей» не началось.
Лизинг – схема, при которой что-то берется в аренду с правом выкупа после завершения контракта по остаточной стоимости.
Если, конечно, строить кошмар «экономического чуда Мао», которое чуть не похоронило Китай заживо.