S-T-I-K-S. Рихтовщик. Лабиринты силы. Дмитрий ГришанинЧитать онлайн книгу.
5, в которой подводный бой оборачивается сюрпризом и я нахожу туза в рукаве
– То есть как это нет?
«А вот так, пийпьль! Нет отсюда выхода. Это закрытая, пийпьль, бухта, огороженная со всех сторон скалами», – прочитал я через секунду перевод очередной дельфиньей трели.
– А как же волны?
«Так прилив же, пийпьль!.. Эй, ты обещал отрыв, а сам по плавникам пузыришь! ПИЙПЬЛЬ!»
– Рихтовщик обещания держит. Будет тебе отрыв. Но прежде давай хоть минут пять побазарим. Должен же я понять, где оказался.
«Бульк с тобой. Но только пять минут!»
– Уговор!.. Значит, прилив, говоришь. Выходит, вода сюда как-то поступает?
«Ясен бульк, поступает. Она прибулькивается из бездны, пийпьль. Туда же и бултыхается в отлив».
– А чё за бездна?
«Бездонный провал в середине бухты».
– Чё, так-таки и бездонный?
«Да пийпьль её знает. Мне глубже полторы сотни хвостов тяжко бултыхаться. Там уже ТАК плющить начинает, что просто пийпьль! И с этой предельной глубины я там всё равно локатором дна не чую. Потому и бездна, пийпьль!»
– Ладно, забей. Хрен с ней, с этой ямой. Всё равно я плаваю, как топор.
«Как кто? Пийпьль?»
– Как что, мля!.. Короче, долго объяснять, братан. Суть в том, что эта хрень – топор – в принципе в воде удержаться не может и сразу идёт на дно.
«Пийпьль! Пийпьль! Пийпьль! И как ты здесь выживать собрался, если кругом вода, а ты как топор?»
– Так с твоей помощью и собираюсь… Ой, млять.
Привыкнув за время беседы с союзником к равномерному накату невысоких волн, я перестал обращать на них внимание, за что был жёстко наказан. Очередной водяной вал оказался вдруг вдвое выше остальных, и мало того, что сорвал меня с камней и душевно приложил спиной о гранит скалы, так ещё высокая волна принесла с собой гостинцы в виде останков перебитых Свиллем иглозубов, и прибитая к берегу башка одного из мертвецов острыми, как колючая проволока, зубами приложилась мне по яйцам. Штаны, к счастью, смягчили удар, обошлось без членовредительства. Но всё равно неожиданный удар по столь чувствительному месту вышел пипец каким болючим.
Свилль же, скотина, наблюдая со стороны за моим злобным шипением, от души угорал, издавая частые короткие попискивания, злорадный смех за которыми я угадал без всякого перевода.
Впрочем, как говорится, нет худа без добра. Превозмогая боль в отбитых причиндалах, я перехватил норовящую уплыть обидчицу и, призвав из ячейки резак, вскрыл споровик на затылке заражённого дельфина.
«Э-э-э! Ты чё, пийпьль, творишь?!» – оборвав писклявый смех, издал нормальную трель Свилль.
– Трофеи собираю, – откликнулся я, деловито извлекая из глубокой складки спорового мешка густо оплетённую паутиной гроздь горошин и споранов и пряча добычу в боковой карман мокрой спецовки.
«Мозги?»
– Да не мозги это, а трофеи. Их употребляют для усиления.
«Фу, пийпьль! Ты потом жрать, что ли, это будешь?»
– Просто так жрать это нельзя – сдохнешь от отравления. Их сперва растворяют в алкашке