«Чувствую себя очень зыбко…». Иван БунинЧитать онлайн книгу.

      А там опять “ноты”, опять воззвания, опять протесты: “Мы шлем протест к рабочим всего мира! Поляки воскресили времена инквизиций, ознаменовали неслыханными зверствами оставление Луцка! Третий Интернационал не должен оставлять безнаказанными эти злодеяния!” – И не лопаются бесстыжие глаза и не становится колом распутный язык!

      А среди всего этого, из глубины этого балагана, раздается от времени до времени наигранно-медлительный, то спокойно поучающий, то сурово распекающий бас Горького. Ведь нужно же ему показать, что он, невзирая на все свои хвалы “рабоче-крестьянской” России и ее властям, “не закрывает глаза на отрицательные явления”.

      И вот вам на страницах этой самой “Правды” – горьковская “Беседа о труде”.

      “Что такое рабочий? Это человек, который взял бесформенный кусок той или иной материи и создает вещи и орудия прекрасной формы и огромной полезности… Каждая вещь – воплощение человеческой энергии… Это – неоспоримая истина. А если так, то казалось бы, что рабочие должны понимать культурное значение своего труда и то, что сокровища страны стали теперь собственностью их же… Но и до сего дня у нас все еще не понимают этого. «Нам все равно, это не наше», – говорит самарский дикарь, ломая в Петрограде превосходную мебель на топливо. А дикарь пензенский уничтожает вещи в Самаре… Кроме того, есть и другое отношение, это отношение глупых хвастунов, которые, ломая и разрушая, самонадеянно говорят, что они могут сделать лучше того, что они ломают… Национальное имущество разрушается и исчезает из нашего обихода со страшной быстротой…”

      Так вещает Горький. И, слушая такие рацеи, всякий Уэллс должен понять, сколь мудр и объективен он.

      “Дикари… Глупые хвастуны, говорящие, что они могут сделать лучше…” “Национальное (!) имущество разрушается со страшной быстротой…”

      Правильно, товарищ Горький, правильно! Но неужели и впрямь вы не можете “сделать лучше” все то, что “ломаете и разрушаете?” Как же это так? Три года хвастаетесь на весь мир о своих “планетарных деяниях”, и вдруг такое внезапное смирение, такое порицание “глупым хвастунам” и такая строгая нотация, и кому же? – тем самым бедным “дикарям”, что только и слышат от вас: “Бей, грабь, ломай, ори, хвастайся!”

      Впрочем, подобные вольности разрешаются в “Правде” только знаменитым беллетристам и поэтам: Горькому, Князеву, Малашкину, Гастеву, Филипченко… Мы-то, конечно, знаем только Горького да Князева из всей этой честной компании, да разве виноват Малашкин в нашей буржуазной отсталости от века! Посмотри-ка, что разрешается этому самому Малашкину! Он пишет в своем стихотворении “Портрет Ленина”:

      и “Правда”, разбирая с величайшей серьезностью его “новые достижения”, только за одно немного журит его – за излишнее подражание Уитману. Он дерзко спрашивает о Ленине: