Канал имени Москвы. Лабиринт. АнонимЧитать онлайн книгу.
восходом, Две смерти и Три вечерних зари, которые переживут немногие…
Перед глазами снова поплыло – этот нестерпимый сладковато-грибной запах сырости. А может, всё дело просто в возрасте и древние кости промёрзли настолько, что их уже ничем не отогреть. Брат Фёкл снова накинул капюшон, подумал: «Возраст не возраст, но бумага-то отсырела! Разве ж допустимо подобное обращение с таким бесценным сокровищем?» И хоть с манускрипта было сделано бесчисленное количество списков, подлинника сохранилось только два: этот и в личном пользовании брата Дамиана. А что до копий, так что ж с писаришек взять-то? Отроки больше о каллиграфии думают, а не о сути и часто путают порядок слов, то ли по неряшливости и отсутствию должного усердия, то ли… потому что списывали с более ранних копий, куда уже прокрались ошибки, меняя слова местами. И вот в этой небрежности как раз таки и затаилось большое зло: по глубокому убеждению брата Фёкла, не только сакральные числа (о чём уже давно никто из братьев не спорил), но и порядок слов являлись сутью и содержанием Книги, таинством деяний Озёрных Святых. Да и самих их было Девять, как и священных печатей…
Озноб прошёлся по телу, и пришлось сильнее закутаться. Действительно, возраст: на лбу-то испарина, а в сердце холод. Сегодня впервые с этим самым мутным холодом внутри брат Фёкл подумал, что, возможно, дело не в небрежности и отсутствии должного усердия и порядок слов перепутали намеренно. Ещё давно, когда списывали первые копии, ведь бесценные подлинники не давали в руки даже посвящённым, лишь самый ближний круг… Это, конечно, возмутительная ересь со стороны брата Фёкла – усомниться в благочинности деяний Возлюбленных и усмотреть какой-либо злой умысел, тем более что ошибочки незначительны, так, мелкие детальки, но…
Старый монах дёрнул головой, и ему пришлось зажмуриться: только что манускрипт перед его глазами раздвоился и соединился вновь. Брат Фёкл отклонился к стене и тяжело задышал – стар он стал для ночных бдений. Но прилив дурноты вроде бы отступил.
«Разделённые грянут с севера, из-за Тёмных шлюзов и Пустых земель», – произнёс брат Фёкл одними губами.
«…И тогда посреди Пустых земель станет невозможно дышать.
Лабиринт укроет верных Слову
От Четырёх псов чёрного человека…»
«О чём это я? – подумал брат Фёкл. – Зачем повторять всем известные азбучные истины, что лекторы-монахи вбивают в юные головы послушников?!»
Но его глаза сами отыскали в раскрытой странице знакомый абзац. А потом взгляд переместился на кусок бумаги, где он делал свои пометки.
Потому что числа, вот зачем! Числа. Только он использовал их по-другому, – брат Фёкл всё ещё не мог прийти в себя от совершаемой ереси, – использовал необычным способом. Он позволил себе кое-что. Предположение. Что, помимо сакрального, цифры-числа имели ещё кое-какой смысл. Результат его ужаснул, видимо, и вызвав этот прилив дурноты. Вместо всем известного канонического стиха о том, что грянет, когда придут полчища Разделённых: «…И тогда посреди Пустых земель станет невозможно дышать», –