Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник). Рафаэль СабатиниЧитать онлайн книгу.
на него. Вот сэр Оливер повержен на землю, он пытается сбросить с себя нападающих, но его связывают по рукам и ногам, затыкают рот кляпом и быстро несут вниз по склону к шлюпке.
Так Лайонел просидел еще полчаса. Теперь, должно быть, все кончено, и, похоже, эта мысль успокаивает его.
Снова вошел Николас, встревоженный, не случилось ли с сэром Оливером какого-нибудь несчастья.
– Что за несчастье может с ним приключиться? – проворчал Лайонел, как бы подшучивая над опасениями слуги.
– Дай-то бог, чтобы ничего не случилось, – ответил слуга, – только нынче у сэра Оливера нет недостатка во врагах. С наступлением темноты ему бы лучше не выходить из дому.
Лайонел с презрением отверг подобное предположение и для вида заявил, что не станет больше ждать. Принеся ужин, Николас вышел из столовой и отправился в холл. Открыв дверь, он некоторое время вглядывался в темноту, прислушиваясь, не идет ли хозяин. Раньше он уже наведался в конюшню и знал, что сэр Оливер ушел пешком.
Тем временем Лайонелу пришлось притвориться, будто он ест, хотя кусок не лез ему в горло. Он испачкал соусом тарелку, разрезал мясо и с жадностью выпил полный бокал кларета.[15] Затем, изобразив на лице беспокойство, направился разыскивать Николаса. Ночь прошла в томительном ожидании того, кто – как хорошо было известно Лайонелу – никогда не вернется.
На рассвете подняли слуг и отправили их прочесать окрестности и сообщить об исчезновении сэра Оливера. Сам Лайонел поехал в Арвенак спросить у сэра Джона Киллигрю, не знает ли он чего-нибудь. Сэр Джон очень удивился, но поклялся, что уже давно не видел сэра Оливера. Лайонела он принял весьма любезно, ибо, как все в округе, любил его. Мягкий и доброжелательный Лайонел настолько не походил на своего высокомерного и заносчивого брата, что по контрасту добродетели его сияли еще ярче.
– Должен признаться, я считаю ваш приезд вполне естественным, – заметил сэр Джон, – но даю вам слово, я ничего не знаю о сэре Оливере. У меня нет обыкновения во тьме нападать на своих врагов.
– Помилуйте, сэр Джон, откровенно говоря, я этого и не предполагал, – сокрушенно ответил Лайонел, – и прошу вас извинить меня за столь неуместный вопрос. Отнесите его на счет моего угнетенного состояния. После того что произошло в Годолфин-парке, я сам не свой. Мысли об этом несчастье не дают мне покоя. Вы не представляете, как ужасно сознавать, что твой брат – правда, слава богу, всего лишь сводный – повинен в столь гнусном злодеянии.
– Как! – воскликнул изумленный Киллигрю. – И это говорите вы? Значит, вы верили в его виновность?
Лайонел смутился, и сэр Джон, совершенно неверно истолковавший его волнение, не замедлил отнести его к чести молодого человека. Вот так в ту минуту и было посеяно плодоносное семя их будущей дружбы, которая выросла из жалости сэра Джона к благородному и честному юноше, вынужденному расплачиваться за грехи своего преступного брата.
– Понимаю, –
Легкое красное вино.