Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник). Рафаэль СабатиниЧитать онлайн книгу.
пошло, они вовсе и не братья. Оливер ему всего лишь сводный брат.
– И все же они – близкие родственники. Если вы непременно должны выдать меня замуж, умоляю вас, найдите мне другого мужа.
На просьбу Розамунды сэр Джон возразил, что, принимая во внимание достоинства, каковыми должен обладать предполагаемый супруг, никто не может сравниться с тем, кого он для нее выбрал. В качестве дополнительного аргумента он указывал на близость их поместий и немалые преимущества объединения оных.
Сэр Джон настаивал, и настойчивость его возрастала по мере того, как он стал подумывать о путешествии за море. Чувство долга не позволяло ему сняться с якоря, не выдав Розамунду замуж. Лайонел тоже проявлял настойчивость: он был нежен, ненавязчив и никогда не злоупотреблял ее терпением, отчего сопротивляться ему было несравненно труднее, чем сэру Джону.
Наконец Розамунда уступила и твердо решила изгнать из сердца и мыслей то единственное подлинное препятствие, которое из стыдливости утаила от сэра Джона. Дело в том, что, несмотря ни на что, ее любовь к сэру Оливеру не умерла. Правда, ей был нанесен столь сильный удар, что Розамунда и сама перестала понимать истинную природу своего чувства. Тем не менее она часто ловила себя на том, что с грустью и сожалением думает об Оливере, сравнивает его с младшим братом, и, даже прося сэра Джона найти ей другого мужа вместо Лайонела, отлично понимала, что кто бы ни был претендент на ее руку, ему не избежать такого же заведомо невыгодного сравнения. Как терзали ее эти мысли! С каким укором повторяла она себе, что сэр Оливер – убийца ее брата! Тщетно. Со временем она даже стала находить оправдания своему бывшему возлюбленному: была готова признать, что Питер вынудил его на этот шаг, что ради нее сэр Оливер сносил от Питера бесконечные оскорбления, пока чаша его терпения не переполнилась – ведь он всего лишь человек, – и, не в силах более принимать удары, он в гневе нанес ответный удар.
Розамунда презирала себя за подобные мысли, но отогнать их не могла. Решительная в поступках – свидетельством чему служит то, как она обошлась с письмом, которое сэр Оливер через Питта прислал ей из Берберии, – она не умела обуздывать свои мысли, и они нередко предательски расходились с устремлениями ее воли. В глубине души она не только тосковала по сэру Оливеру, но и надеялась, что когда-нибудь он вернется, надеялась, хотя и понимала, что от его возвращения ей нечего ждать.
Вот почему, загасив надежду на возвращение изгнанника, сэр Джон поступил гораздо мудрее, нежели сам о том догадывался.
С тех пор как сэр Оливер исчез, о нем не было никаких вестей до того самого дня, когда в Арвенак явился Питт с письмом от него. Здесь тоже слышали о корсаре по имени Сакр-аль-Бар, но никому и в голову не приходило усматривать какую бы то ни было связь между дерзким пиратом и сэром Оливером Тресиллианом. Но как только благодаря свидетельству Питта было установлено, что это одно и то же лицо, не составило особого труда убедить суд объявить сэра Оливера вне закона и передать Лайонелу наследство,