Илья Муромец и Сокольник. Алексей ЛишнийЧитать онлайн книгу.
Илья себе в ус. – А Кузьма твой утаивает от нас что-то.
– Так объяснил же он нам, что услышал шум, вышел посмотреть, кто едет. Вот и встретили мы его.
– Это я тоже слышал, – кивнул Илья. – Да только огонёк-то его факела нам путь указывал ещё задолго до того, как мы с тобой в Пестобродье въехали. Малой точкой горел. Аль не помнишь?
– Умён же ты, бать! – поразился в очередной раз Сокольник не силе богатыря, а смекалке. – Темнит, значит, Кузьма, темнит. Надо будет завтра его порасспросить хорошенько.
– Не надо, сыне. Дружбы, говоришь, меж вами нет. Значит, коли сейчас не сказал, так и завтра не скажет. Силой пытать тоже ни к чему – врага наживёшь. А врагами на селе на всю жизнь становятся, много зла от них изойдёт к тебе. Ты лучше, что знаешь, прибереги и молчи. А потом оно, может, и понадобится.
– Перечить не буду тебе, хотя и тоже немало на селе пожил. Но за науку спасибо. А сам-то ты сейчас по памяти едешь иль как?
– По памяти. К тому месту, где моя Златыгорка жила.
– Не подводит тебя память. Вон наш дом, где сквозь окошко лучина видна. Не спит мать. Меня всё ждёт. Каждую ночь, видать, ждёт, как уехал на исходе лета…
Илья поневоле вздохнул. Та же изба в два окна, с соломенной крышей, покосившимся забором, крылечком в три ступени. С каким волнением он тогда наступал на каждую. Первая шептала ему о надежде, вторая вселяла уверенность в его молодецкой силе, а третья предрекала блаженство. Илья закрыл глаза и окунулся в весну: вот он преодолел три ступени, постучал в тяжёлую дверь, стоя с букетом подснежников. Вот мама Златыгорки на пороге забирает свежие цветы, а он, смущённый, не смеет ей отказать. Вот выбегает сама его лада, виснет на шее. От неё пахло пирогами и ягодами – чем-то тёплым, домашним, сладким. Он подхватывал её через плечо, и они уезжали в поля…
– Пойдём, бать! – Сокольник уже спешился и приглашал отца в дом.
– Да ты иди. Я следом…
Тяжело было снова подыматься на заветное крылечко. Первая ступень проскрипела о том, насколько он устал за долгий осенний день, вторая ступень проскрежетала о грузе прожитых лет, а третья с треском напомнила: ты мог вернуться сюда намного раньше.
Илья встал перед распахнутой дверью. Из дома всё так же тянуло теплом. Слышно было, как мать радуется возвращению сына, но как-то тихо, боязливо.
Если не возвращался сюда столько лет, то зачем пришёл сейчас?
Этот вопрос давно надо было решить, но силы богатырской не хватало, чтобы разобраться в себе.
– Илья? – В сенях появилась она. Не узнать её было невозможно. Та же ямочка на подбородке, брови густые и чёрные, глаза цвета бирюзы и шелковистые волосы, теперь серебряные, точно возраст сделал их драгоценными. Но лицо сухое, испещрённое множеством морщин – многое пережила Златыгорка. Многое и сам он пережил, чего скрывать: и смерть лицом к лицу в битвах ему хищным глазом подмигивала, и друзей верных навсегда терял, и в опале у князя был, когда заточили Илью на долгие месяцы в погребе…
– Я пришёл к тебе, Златыгорка. Не знаю, надолго