Я дрался в Сталинграде. Откровения выживших. Артем ДрабкинЧитать онлайн книгу.
отдашь приказ, надо его контролировать. А что бы было, если бы он не наблюдал? Все, вот ведь как было бы. Ладно, убит, но позор-то, зачем он нужен? Кому? Что скажут?
А потом 19 ноября 1942 года началось наступление под Сталинградом по всему фронту. Сталинград-то, вы знаете, какой он был, по Волге тянулся километров на 70–80 по берегу все, а в глубину километра 4–5. Где-то меньше, где-то больше. Мы на наблюдательный пункт пришли с Гаврилиным, там у нас остался Антонов, еще другие остались связисты.
Ранним утром, начало чуть светать, наш полк, да и не только наш полк – а там было 6 полков, начиная с северо-западной стороны, и дальше к югу, разместились. И все они дали залп. Я сидел в окопе, земля качалась, думаю, ну как в зыбке качают. Ничего не было слышно. Вот как я сейчас сижу с вами рядом, вы бы как Гаврилин сидели: надо что-то ему сказать, так я губы к уху приложу, тогда он услышит. А так не услышит, сплошной шум-гам. После этих залпов не все же уничтожили, некоторые огневые точки остались, орудия, да что у немцев. Их тоже надо было уничтожить – тогда начала бить наша ствольная артиллерия по целям. Мы же залп дадим – что попало, то уничтожили, а где-то что-то осталось. Ствольная артиллерия подчищает. После этого начинает авиация штурмовать. Дальше, что было на подходе, в тылу – это все начинает уничтожать наша авиация. После этого танки с пехотой пошли в атаку, и так началось наступление. Я был на наблюдательном пункте, все это я видел прекрасно, команды передавали на огневую позицию. Проводная связь, где была, ее немцы перебьют под обстрелом, тогда мы вступали сами в связь по радио.
Я был на наблюдательном пункте, рядом в стороне немного командир полка стоял. Он уже тогда был подполковник. Осетин Кирсанов, ему, наверное, было лет 25–27. Ходил с большой черной бородой. Симпатичный мужик был, а нам что? По 17 лет еще, пацаны были. Мы его звали Батя. Но он за людей беспокоился как! – ой, берег! Никогда под огонь не сунет. Приходит ординарец к нему, предлагает перекусить немножко, как танкисты с пехотой в атаку пошли. Махнул рукой: «Потом»! Наблюдает все, с начала до конца наблюдает. Тот к себе отошел, а командир наблюдает. Ну, мы сидим, свое дело делаем.
Буквально дня через четыре – это началось 19-го, где-то 23-го – наши войска окружили Сталинград-то. Мы с севера зашли, а с юга кто был, зашли к северу и окружили группировку немцев. Потом целые части остались ее уничтожать – вы знаете, там до февраля бои были, потом уже Паулюс сдался. А наш полк стал наступать дальше на юг, на Ростов и потом он дошел до Крыма, до Севастополя. Я, правда, там уже не был. Как окружили немцев, стал полк дальше наступать, а меня вызывает командир дивизиона и говорит, что мне надо ехать в училище, учиться на офицера. Я отказался, так как некому было на радиостанции работать. А действительно, Гаврилин погиб. Он был ранен сильно, его повезли в госпиталь – он по дороге умер. Антонов, командир отделения, – его ранили в живот. У него кишки и все вылезло, он просит нас его пристрелить: «Ребята, сколько можно мучиться!» Мы ему говорили: «Ничего! Подлечат, еще повоюешь!» Через два часа умер. Я один остался. Командир