Генералиссимус Суворов. «Мы русские – враг пред нами дрожит!». Арсений ЗамостьяновЧитать онлайн книгу.
– между Россией и Западной Европой. Схожие цели в 1945 году, в Потсдаме, будет преследовать Сталин. Разумеется, при малейшем изменении политической конъюнктуры петербургская дипломатия готова была перестроиться и проглотить Польшу. Империи во все времена за милую душу съедают то, что могут переварить.
Суворов в Приладожье. Рис. Л. Леон
Российская империя к тому времени превратилась, как мы знаем, в государство, необъятное по территории, но весьма малозаселённое. Население страны составляло немногим более 30 миллионов. К концу правления Екатерины Великой подданных империи было уже 37 миллионов, а по некоторым данным и более, но это после присоединения и освоения Кубани, Новороссии и разделов Польши. А в начале семидесятых всяческих ресурсов у Польши насчитывалось, конечно, меньше, чем у России, но разница не была столь существенной, чтобы Россия легко хозяйничала в столь гордом соседнем королевстве. Однако Польша оказалась в уязвимом положении, стала заложницей политических аппетитов России – и это, главным образом, из-за паралича власти и народных смут. К тому же, почувствовав слабину Речи Посполитой, спором «славян между собою» воспользовались Австрия и Пруссия. «За слабость бьют», – как говорил столетия спустя и по другому поводу И. В. Сталин. У Польши оставались все возможности для того, чтобы не попасть в разряд слабых. Не было только политической воли да царя в голове.
Кем был последний польский король, Станислав Август (1732–1798)? Примечательная личность – обаятельный кавалер, острослов, яркий оратор. Отпрыск двух знатных польских родов – Понятовских и Чарторыйских. В 1756 году Станислав Август прибыл в Россию – стал послом Августа III, курфюрста Саксонского и короля Польского в Санкт-Петербурге. Дон Жуан, успевший уже поблистать в Париже, стал любовником молодой Екатерины – ещё не императрицы. Пылкий поляк не испугался наставить рога русскому великому князю, наследнику престола. Впрочем, Пётр Фёдорович не ревновал: он был всецело увлечён фаворитками. Понятовского считали наиболее вероятным отцом дочери Екатерины и Петра – Анны, которая в раннем детстве скончается от оспы. Роман продлился недолго, но дружеские отношения не перегорели. В 1762-м Понятовский покинул Россию, а через два года стал королём Польским – при бурной поддержке Чарторыйских и занявшей российский трон Екатерины. Оппозицию пророссийской шляхте возглавили неугомонные Потоцкие.
На польском троне Станислав Август не слишком тяготился политической зависимостью от бывшей любовницы. Без особого рвения, но всё-таки пытался отвоевать у шляхты побольше власти – разумеется, не огнём и мечом, но интригами и дипломатией. Оставался Дон Жуаном, покровительствовал искусствам. Он не был прирождённым политиком, не умел использовать энергию масс, не был выразителем коллективных стремлений. Ему даже не удалось консолидировать пророссийски настроенную часть польской элиты. Постепенно жуир привык к королевским почестям.