Голубой замок. Люси Мод МонтгомериЧитать онлайн книгу.
два мира означают иллюзию? – И, не дожидаясь «поражения» Валенсии, сам и ответил: – Мирьяж и мираж.
– Не мирьяж, а марьяж[6], – забирая покупки, поправила Валенсия, которой на мгновение стало безразлично, вычеркнет ее этот шутник из своего завещания или нет.
Она вышла из лавки, а дядя так и остался стоять с открытым ртом, затем, опомнившись, покачал головой:
– Бедняжка Досс расстроена.
Уже у следующего перекрестка Валенсия раскаялась в содеянном. Почему она не сдержалась? Дядя Бенджамин разозлится и наверняка наябедничает матери, что Досс ему надерзила, а миссис Фредерик целую неделю будет читать ей нотации.
«Я держала язык за зубами двадцать лет, – думала Валенсия. – Почему не могла подержать его там и сегодня?»
Да, прошло уже двадцать лет, отметила Валенсия, с тех пор, как ее впервые укололи отсутствием поклонников. Она отлично помнила тот горестный миг. Ей было девять лет, и она стояла одна на школьной площадке, пока ее сверстники играли в игру, в которой мальчики должны были выбирать себе пару среди девочек. Никто не выбрал Валенсию – маленькую, бледную, черноволосую Валенсию, с этими ее странными, раскосыми глазами, одетую в скучное сиротское платье с длинными рукавами.
– Ах, бедненькая, – сказала ей одна симпатичная девчушка, – мне так жаль. У тебя нет кавалера.
– А мне и не надо, – ответила Валенсия с вызовом и с тех пор повторяла эти слова целых двадцать лет. Но сегодня этому пришел конец, раз и навсегда.
«Будь честной с самой собой, – угрюмо думала она. – Загадки дяди Бенджамина обижают тебя, потому что за ними скрывается правда. Я хочу замуж. Хочу свой дом, хочу мужа, хочу милых, толстых малышей, моих собственных…»
Валенсия замерла, ошеломленная своим безрассудством и почти уверенная, что доктор богословия Столлинг, который только что прошел мимо, прочитал ее мысли и вынес им строгое порицание. Она боялась преподобного Столлинга, боялась с того воскресенья, когда, двадцать три года назад, он впервые принял приход Святого Альбана. Валенсия опоздала на занятия воскресной школы и тихонько проскользнула в церковь, чтобы устроиться на одной из задних скамей. В церкви не было никого, кроме нового приходского священника доктора Столлинга. Он встал перед входом на хоры, поманил ее и сказал строго:
– Подойди ко мне, мальчик.
Валенсия огляделась. Никаких мальчиков вокруг не было, не было вообще никого, кроме нее самой, в этой огромной церкви. Странный человек в голубых очках не мог обращаться к ней. Она же не мальчик.
– Мальчик, – повторил доктор Столлинг, добавив суровости в голос и тыча в нее пальцем, – подойди сюда сейчас же!
Валенсия поднялась с места, как под гипнозом, и пошла вдоль рядов. Она была так напугана, что не могла противиться. Что же сейчас произойдет? Что-то ужасное? Что с ней стряслось? Неужели она и правда превратилась в мальчика? Валенсия подошла и остановилась перед доктором Столлингом. Он поводил у нее перед носом длинным суставчатым