Тень на занавеске. Люси Мод МонтгомериЧитать онлайн книгу.
полчаса, несомненно жестоко страдая: по взмокшему лбу катился крупными каплями пот, все тело сотрясала дрожь, глаза вылезали из орбит; преданному, хотя и туповатому слуге показалось, что хозяин вот-вот умрет. Слыша его душераздирающие стоны, встревоженный Ральф не знал, на что решиться: следовало бы добраться до одной из редких в этих краях хижин и попросить о хоть какой-то помощи, но страшно было оставить хозяина одного. Но вот, так же внезапно, Марш, глубоко вздохнув, расслабился и объявил, что ему полегчало; пытка прекратилась, и он, по его собственным словам, почувствовал, что «у него словно бы вынули из сердца нож». Еще немного помедлив, он с помощью Ральфа вернулся в седло. Как он объяснил, нездоровье осталось при нем, нутро по-прежнему глодала ноющая боль, но острый приступ миновал и больше не возвращался.
Выбравшись из тенистых ущелий, хозяин и слуга прибавили скорость и наконец приблизились к берегу, оставили за спиной, по левую руку, романтический замок Солтвуд с соседним городом Хитом, проследовали дальше по старинной мостовой, пересекли древнюю римскую дорогу, иначе Уотлинг, и снова нырнули в леса, простирающиеся от Лима до Остенхангера.
Когда путники, покинув лиственную сень, выехали на равнину Олдингтон-Фрит – обширное открытое пространство, доходящее до самого «Марша», – солнце успело подняться высоко над горизонтом и люди, а также и лошади стали ощущать гнет полуденного зноя.
Именно здесь, неподалеку, в приходе при часовне, следы которой до сих пор может отыскать какой-нибудь заинтересованный любитель древностей, менее чем за сто лет до времен нашего рассказа началась история Элизабет Бартон, «святой девы из Кента», чьи шалости с «чудесами» в конечном счете уготовили ее голове незавидно высокое положение на Лондонском мосту, и хотя позднее округу выпала удача иметь пастырем человека выдающегося и просвещенного, тезку нашего мастера Эразма, но, по правде говоря, старая закваска, как думали многие, продолжала делать свое дело. За округом закрепилась дурная слава, и пусть папистские чудеса больше не будоражили воображение местных обитателей, но слухи о чарах и заклятиях, творимых не менее диковинным образом, ползли и ползли. Поговаривали, будто здешние дебри сделались излюбленным местом встреч колдунов и прочих нечестивых служителей Сатаны, и в конце концов на эти разговоры обратил внимание не кто иной, как сам мудрейший Мэтью Хопкинс, главный охотник на ведьм, назначенный британским правительством.
Бóльшая часть Фрита – или Фрайта, как произносили тогда и произносят до сих пор, – была прежде заповедником, где право свободной охоты и тому подобное принадлежало архиепископу епархии. После Реформации, однако, земли были отданы в общественное пользование, и Томас Марш с Ральфом застали на лужайке живую сцену, достаточно объяснившую те звуки, которые достигали их ушей еще раньше, в лесу, и об источнике которых можно было только гадать.
Был ярмарочный день: тут и там виднелись балаганы, палатки и прочие незамысловатые принадлежности, необходимые тем, кто явился