Николай Новиков. Его жизнь и общественная деятельность. Софья Ермолаевна УсоваЧитать онлайн книгу.
очень хвалит пьесу, изображавшую пороки соотечественников, говорит, что перо автора “достойно равенства с Мольеровым”, благодарит за удовольствие и просит продолжать писать для исправления нравов и для доказательства, что дарованная умам российским вольность употребляется для пользы отечества. Но в то же время он высказывает и несколько общих пожеланий, небесполезных для руководства автору в будущей литературной деятельности: “Истребите из сердца всякое пристрастие, – говорит он, – не взирайте на лицо; порочный человек во всяком звании равного достоин презрения. Низкостепенный порочный человек, видя себя осмеиваемым купно с превосходительным, не будет иметь причины роптать, что пороки в бедности только единой пером вашим угнетаются”. Далее Новиков говорит, что пример автора побудил и его к подражанию и затем высказывает пожелание, чтобы автор открыл свое имя: “Может ли, – говорит он, – такая благородная смелость опасаться угнетения в то время, когда по счастию России и к благоденствию человеческого рода владычествует нами премудрая Екатерина”. Впрочем, добавляет Новиков, если бы автор и не открыл своего имени, уважение его к нему вследствие этого не уменьшится. Начиная и кончая комплиментами, Новиков, по всей вероятности, платил известную официальную дань, хотя, может быть, был в значительной степени и искренен, так как Екатерина все-таки была человеком выдающихся способностей и сочувствовала литературе и просвещению. В ответ на это она написала Новикову послание, напечатанное также в “Живописце”, в котором говорит, что пишет для своей забавы, но будет рада, если сочинения ее принесут пользу, а что имени своего она не считает нужным объявлять, хотя и не скрывает. Кроме того, – что для Новикова было особенно важно, – она выразила сочувствие “Живописцу” и его издателю и говорила, что посвящение ей “Живописца” считает для себя честью и охотно примет в нем сотрудничество. Из этого можно видеть, как внимательна была Екатерина в первое время своего царствования к людям, отличавшимся образованием, талантами и трудами на пользу общественную, и как склонна она была показывать пример в этом отношении.
“Живописец” так же, как и “Трутень”, выходил листами. Сатирический его отдел велся настолько живо, остроумно и талантливо, что читался с огромным удовольствием и интересом всеми классами русского общества. “Живописец” выдержал несколько изданий и читался в течение целого полувека. Предметы его сатиры те же, что и в “Трутне”. Так же нападает он на неразборчивое подражание французам, причем опять говорит, что дурно не само подражание, а подражание неразборчивое, не отличающее пороков от добродетелей, а падкое на пороки. Если в “Трутне” Новиков, говоря о старинных русских началах, как-то особенно подчеркивал их в положительном смысле, чем мог иногда порождать недоразумения и предположения о какой-то особенной склонности к ним, наподобие славянофильской, то в “Живописце” подобных недоразумений уже не остается. Тут мы встречаем такую