Оленья кавалерия. Очерки о русских первопроходцах. Алексей ВолынецЧитать онлайн книгу.
и «неясчаные» кочевья эвенов ходили зимой на оленьих нартах или собачьих упряжках.
Смысл этой постоянной войны был простой и очевидный – драгоценный мех! В русских документах той эпохи цель военных походов описывается откровенно и без затей: «Чтоб они, тунгусы, старую дурость покинули и дали бы от себя государю ясак без бою…»
С середины XVII столетия район Охотского побережья стал главным источником соболей. Уже первые основатели Охотского острожка, казаки Семёна Шелковникова, с боем собрали 857 шкурок. В Москве такое количество меха стоило огромное состояние, а столь точная цифра нам известна потому, что «ясак» всегда строго учитывался в документах. Нам неизвестны судьбы многих людей, а количество соболей, «пупков собольих» и прочих «лисичёнок» по документам из архивов Якутского острога можно восстановить с поразительной точностью почти за каждый год.
По мере подчинения окрестных племён сбор соболей в Охотске рос, превышая две тысячи драгоценных шкурок ежегодно – в два раза больше, чем собиралось во всех острогах на Колыме и Индигирке. Сам по себе «ясак», налог мехами на местных «тунгусов», был вроде бы невелик, всего три-четыре шкурки на каждого взрослого мужчину в год. Но проблемы начинались при приёме дани в «государеву казну» – казаки в Охотске старались засчитывать в качестве уплаченного «ясака» только самые качественные и дорогие меха, оценивавшиеся по максимальной цене в 10 рублей (стоимость хорошего дома в Москве той эпохи) за одну шкурку. Естественно, это вело к постоянным конфликтам с таёжными охотниками.
«Из того походу русских людей в живых никого не осталося…»
Однако все бунты «тунгусов» против первопроходцев, даже большие, заканчивались поражениями. Так было, пока у мятежников не появился авторитетный и хитрый вождь – в русских документах той эпохи он носит имя «Зелемей Ковырин», один из двенадцати сыновей «князца Ковыри», убитого ещё в 1649 году «из пищали до смерти промышленным человеком Федулкой Абакумовым».
Хотя русские власти и наказали убийцу, Зелемей не простил смерти отца. Его месть документы той эпохи описали подробно. Много лет мститель исправно платил «ясак», считаясь в Охотске «лучшим человеком», главой мирного рода. И вот 3 декабря 1666 года Зелемей «с товарыщи» приехал в острог с тревожной вестью – якобы на берегах реки Охоты появились «неясачные тунгусы и ясачных людей в шатость призывают». По словам Зелемея, злоумышленники не только агитируют эвенов не платить дань, но и собираются напасть на русский караван, когда он на исходе зимы повезёт в Якутск собранную в Охотске «соболиную казну», меховую дань.
Фёдор Пущин, в то время «Ламский прикасчик», то есть глава Охотского острога, поверил рассказу «лучшего человека» Зелемея. В поход против описанных Зелемеем мятежников отправили большой русский отряд – полсотни «служилых и промышленных людей» во главе с Потапом Мухоплевым. Потап был «якутским казаком», его отца много лет назад сослали из Томска на берега