Господин следователь. Евгений ШалашовЧитать онлайн книгу.
И даже на службе остаться можно, если командир полка возражать не станет. Но коли экзамен на прапорщика выдержишь, то что потом? Без военного училища и до полковника не дослужишься. Да что там, до полковника – и капитан не светит. Войны у нас – тьфу-тьфу-тьфу – слава богу нет, подвижек не будет. До самых седых волос просидишь в штабс-капитанах. А куда годится, чтобы Чернавские в отставку выходили ниже восьмого класса?
Глава третья
Адаптация в новом мире
– Ванечка, родной мой! – донесся до меня женский голос.
В комнату стремительно вошла очень рослая (чуть пониже меня) и статная женщина.
Я сразу же подскочил, а женщина крепко обняла меня и запричитала:
– Ванюшка, милый мой мальчик! Как же я по тебе соскучилась!
Не будешь же отстраняться, верно? Я поневоле обнял женщину, которая плакала, заливая мое лицо слезами, и мне было страшно неудобно. Чувствовал себя самозванцем, пытающимся втереться в доверие.
Но если честно, кроме неловкости я ничего не чувствовал. В сущности, она для меня совершенно чужая женщина, которую вижу впервые. Понимаю, что она мать Ивана Чернавского, но мне-то какое до этого дело? У меня совсем другая мама, я ее очень люблю.
Но по мере того, как женщина меня обнимала и целовала, я начал в ответ поглаживать ее по спине и неуклюже бормотать:
– Ну что ты, мам, перестань…
В моей семье было не принято демонстрировать родительские чувства к ребенку. Отец никогда меня не бил (даже после того случая с рыбалкой), но никогда и не обнимал, И мать не упомню, чтобы обнимала или целовала меня. Если только тогда, когда был уж совсем маленьким. Нет, вру. Когда я в армию уходил, обняла и поцеловала. Да и я сам не стремился заполучить родительскую ласку и не считал, что я недолюбленный или недоласканный. Я ж не девчонка, в конце концов. Знал, что папа и мама меня любят, зачем это демонстрировать лишний раз?
– Ванечка, голова не болит? – спросила матушка, слегка отстранившись от меня и принявшись осматривать и ощупывать мою голову.
– Да нет, не болит, – неуверенно отозвался я. Неуверенно, потому что болеть вроде и не болела, но кружилась, и вообще все было как-то странно. Так, словно на тренировке пропустил удар. Нет, удара я никакого не пропускал, иначе еще бы в ушах шумело, да и на ногах я бы не устоял.
Повернувшись к отцу, женщина укоризненно покачала головой.
– Ты, Александр Иванович, мог бы серьезный-то разговор на потом отложить. Может, мальчика надо врачу показать?
– А зачем врачу? – оторопел отец.
– Ты что, не знаешь? – возмутилась матушка. – Кучер не сказал, что коляска опрокинулась, когда со станции ехали и Ванечка выпал? Может, у него сотрясение?
Теперь настал черед беспокоиться отцу.
– Иван, ты как? – спросил он, а потом повторил вопрос супруги: – Голова не кружится? Не тошнит?
Отец тоже принялся ощупывать мою голову. Не отыскав ничего, крякнул:
– Так ничего страшного. Кто из нас из коляски не выпадал?
– Ага,