Трагический эксперимент. Книга 2. Яков КанявскийЧитать онлайн книгу.
он (Пугачёв) хотел ввести в России казацкие порядки. Всех жителей обстригали в кружок и уводили за войском, оставляя на месте стариков. У них тоже являлись избранные ими старшины и атаманы. Сам Пугачёв был между своими лишь избранным атаманом, вполне зависящим от громады (то есть от казачьей массы). При этом была объявлена война всем существующим властям, военному и гражданскому начальству, судьям, помещикам».
Стоит обратить внимание на то, что Пугачёв «был между своими лишь избранным атаманом». То есть взятый на себя самозванцем титул Петра III являлся лишь удобной «дымовой завесой» для самых широких масс населения. Однако само ядро заговорщиков не собиралось ни выстраивать новую монархическую систему, ни терпеть, как самодержца, Емельку Пугача.
Конечно, Пугачёв, как умный агитатор, говорил то, что устраивало слушателей. В самом начале войны при занятии Илецкого городка, добросовестно играя роль царя и ещё надеясь перетянуть на свою сторону часть боярского и дворянского сословия, он обещал: «У бояр сёла и деревни отберу, а буду жаловать их деньгами».
Исконных казаков он жаловал не только рекой Яиком со всеми угодьями и богатствами, но и тем, в чём нуждались казаки: хлебом, порохом, свинцом, деньгами, «старой верой» и казацкими вольностями. Калмыкам, башкирам и казахам он обещал все их земли и угодья, государево жалованье и вечную вольность. Тогда же он обещал передать боярскую и дворянскую собственность крестьянам. Все это и обеспечивало ему столь массовую поддержку.
Но это всё слова, а на деле Пугачёв действовал по своему плану. Вместо жалованья дворянство получило от «Петра II» виселицу. Война также объявлялась всем существующим властям, помещикам, «прикащикам».
Не надо только путать часто упоминаемого в пугачёвских бумагах «прикащика» с более поздним понятием приказчика. «Прикащик» сидел не в скобяной или бакалейной лавке, а был в те времена и управляющим имением, и судьёй, и сборщиком налогов, то есть выполнял любые поручения боярина, дворянина или в целом власти. При этом славился в народе своим беспардонным воровством, отсюда и ненависть пугачёвцев, поставивших его в один ряд с другими своими кровными врагами.
С крестьянством всё было куда хитроумнее. Передавая им помещичью собственность, а заодно «жалуя» их долгожданной бородой – к Пугачёву стекалось немало староверов, насильно обритых властью, – предводитель бунта одновременно вводил в деревнях, как уже говорилось, казацкие порядки, проводил выборы атаманов.
Иначе говоря, и в голове предводителя бунта, и в головах, приближённых к Пугачёву заговорщиков, пусть и смутно, в самом сыром виде, но крутилась мысль о создании на Руси казачьей демократии. Иначе говоря, если говорить о каких-то реформаторских планах «маркиза Пугачёва» – так его язвительно называла Екатерина II, то он шёл след в след за Степаном Разиным.
Рассуждать здесь подробно о таком непростом феномене, как казачья демократия, не стоит, но то, что это один из видов своеобразного