Дисбаланс. Александр ЕрмаковЧитать онлайн книгу.
и нарушениям развития у людей.
Тяготит ли это корпоративную совесть? Судя по всему, нет: запрет вещества в одной стране отнюдь не означает, что его не будут продолжать использовать там, где это пока разрешено.
Вторая угроза от гигантов вроде Syngenta, Monsanto, Dupont парадоксально берет истоки от слишком высокого качества их услуг. Они предлагают в пакете сразу и семенной фонд, и химикаты, дроны для посева и обработки, экспертизу и информационную платформу для расчета урожая и прибыли: крестьянину даже в поле можно не выходить.
Только зависимость от импорта товаров и услуг этих организаций не ведет к добру. Тут сразу два риска: малый – это постепенное снижение собственных компетенций у подсевших на их услуги фермеров; большой – прямые предки корпораций, плантаторы из Африки, однажды остроумно заразили грибком поля своих бразильских конкурентов по какао-бобам, обрушив тем самым добычу целой страны сразу на 75%.
Если произойдет некая схожая случайность, с кого спрашивать за подобный «упс»? Они не преступные организации, их глав на улице не захватишь, строго следуя закону. Вопрос отнюдь не праздный: Россия также покупает их услуги, импортирует семена и действующие вещества. И ответ: она ровно в том же положении, что и все остальные страны мира.
Общая неподотчетность корпораций – большая отдельная тема. Про суперфонды уже сказано, но, помимо скрытой цепочки владения, инструментов их ухода от контроля намного больше. Вообще любые формы связи, зависимостей и обязательств транснациональные компании оттачивали десятилетиями. Включая даже базовую функцию – выплату налогов.
Например, когда клиенты и активы разбросаны по всему миру, выплата какому-то отдельному правительству полной суммы налогов звучит нелогично. И несмотря на снижение в цивильных странах сборов с корпораций за 10 лет почти на четверть (спасибо лоббистам), отдавать весомую часть драгоценной выручки – всё равно ересь.
При возможности самим выбирать материнские юрисдикции, ставка в 0% на Бермудах или в любой из 70 других офшорных гаваней лучше, чем 35% в США или 30% в Японии. 84 миллиона оффшорных счетов на сумму более $10 триллионов – это как раз корпоративные доходы, которые деликатно миновали национальные надзоры.
Когда доналоговая прибыль публичных компаний с 2007 года выросла на 220%, собираемые налоги с бизнеса (всех, не только корпораций) увеличились только на 13%. Одновременно выплаты дивидендов (плюс выкуп своих акций) достигли $1,5 трлн в год – это почти в четыре раза больше, чем совокупные отчисления в национальные бюджеты.
Проблема здесь не столько в обиженном бюджете. Отношение корпораций к внешним рынкам понятно, – это место сбора «урожая» прибыли. Отношение к клиентам тоже очевидно – это ресурсы, ничего личного. Вопрос: что с условно своими гаванями?
Самой репрезентативной будет главная родина ТНК, где идет не просто уклонение от налогов: 26 корпораций из списка мажоров от Fortune 500 за последние пять лет перечислили в бюджет Соединенных