Практическая мудрость. Барри ШварцЧитать онлайн книгу.
target="_blank" rel="nofollow" href="#n_33" type="note">[33] и представляет собой сырой материал, ожидающий обработки. Поэтому способность необходимо развивать за счет накопления правильного опыта.
Аристотель сознавал, что этический выбор редко бывает черно-белым. То же самое понимали судья Форер и доктор Левенштейн, чей выбор – следовать ли правилам и как именно им следовать – зависел от оценки ситуации. Именно поэтому Аристотель полагал, что этика никогда не будет наукой – этические решения невозможно вывести напрямую из набора четких правил и принципов. Такие решения требуют практической мудрости.
Возможно, в наше время это чересчур – требовать от людей, чтобы они развивали в себе практическую мудрость. И тем более – чтобы они доверяли практической мудрости других. Мудрость – это ведь нечто дарованное ученым мужам, но никак не простым смертным, не правда ли? Тогда, видимо, эти мужи должны использовать свою мудрость, чтобы создавать правила, которым будут следовать все остальные. Аристотель, однако, не считал практическую мудрость уделом мудрецов. Он полагал, что обычные люди вполне способны научиться быть мудрыми в практических вопросах. Прав ли он?
Современные психологи установили целый ряд компонентов нравственного опыта («добродетелей ума», как выразился бы Аристотель): чуткость (или восприимчивость); гибкость мышления, позволяющая видеть нюансы; оценка контекста; способность увязывать интеллект с эмоциями и испытывать эмпатию. Психологи знают, как все это работает, и утверждают, что формирование и развитие этих навыков доступны всем.
Иными словами, люди, по мнению психологов, рождены быть мудрыми. Не жестко запрограммированными, не автоматически настраиваемыми, а именно мудрыми – в том смысле, что каждый из нас наделен способностью к приобретению морального и нравственного опыта, позволяющего принимать разумные решения и делать мудрые выводы.
Мы рождены, чтобы стать мудрыми, подобно тому как рождены, чтобы освоить язык. Человек не приходит в мир с умением говорить, но уже с первого вздоха он обладает способностью относительно легко осваивать язык – английский, русский, японский или любой другой. Точно так же мы способны формировать понятия с учетом тонких различий и нюансов. Мы можем чувствовать ситуацию и контекст. Мы предрасположены к тому, чтобы «думать сердцем» и «чувствовать головой». И нам дано понимать потребности и чувства других людей.
Значит, Аристотель прав: мы рождены, чтобы быть мудрыми.
Но разница между освоением языка и обретением практической мудрости, конечно же, существует. В первом случае минимальный опыт – это все, что требуется для превращения предрасположенности в полномасштабное умение; язык культуры, в которой формируется человек, прорастает подобно сорняку – без всякого дополнительного ухода. Выработка же способности принимать мудрые решения – дело более сложное. Такую способность нужно культивировать. Человек, обладающий практической мудростью, должен быть в состоянии воспринимать множество составляющих контекста; видеть оттенки; уметь оценить как сходство,